Иван Московский. Первые шаги - Михаил Ланцов (2019)

И перешел к куда более насущному вопросу. С 1471 года Ахмат стал единоличным правителем Большой Орды после смерти старшего брата. Разгром Казанского ханства напугал многих правителей татарских держав. После удачной кампании 1471 года, в ходе которой Москва смогла присоединить Новгород и разбить Литву, эта обеспокоенность существенно усилилась, мягко говоря. Дошло до того, что даже Крым, бывший вот уже несколько десятилетий верным союзником Москвы, обеспокоился. И не только Крым. Несмотря на предельно миролюбивую риторику и татарские державы, и Литва, и Ливония испытывали нешуточное волнение. Слишком решительные и масштабные успехи Москвы их напугали. Никому такое соседство оказалось не по душе. Даже опосредованно.

– Ты ожидаешь прихода Большой Орды? – наконец спросил Ваня.

– Да. Поэтому Филиппу по прошлом годе и поверил. Тем более что и повод есть – мы дань давно не платим.

– Но минувшей кампанией мне удалось побить большие рати новгородцев и литовцев. Ахмата это не настораживает?

– Как мне передали, в Орде никто не верит в эти россказни. Они считают, что мы так им голову морочим. И рати там были небольшие, раз пешцами удалось их одолеть. Будто бы ты побил два литовских отряда разбойных да Новгород сам ворота открыл.

– Хм. А что, на Москве их людей в то время не было?

– Видимо, не было.

– И сколько их может прийти?

– Не знаю… – покачал головой отец. – Все зависит от того, сможет хан Ахмат примириться со своими противниками или нет. Если Сибирское и Крымское ханства да Ногайская орда[99] выставят войско в поддержку Ахмата – много татар придет.

– Значит, будем готовиться к худшему, – произнес Ваня. – Я к июню отправлюсь на стругах к Алексину и буду стоять там. При нужде легко и быстро спущусь на стругах хоть до Коломны.

– А почему в Алексин?

– Это самый западный наш городок по Оке. Если Ахмат пойдет по литовским землям к нам, минуя Рязань, то Алексин станет первым на его пути. Если же через Рязань, то мы заранее узнаем, куда он идет. Из Алексина мне легче всего будет совершить переход рекой.

– А не боишься встать на его пути с горсткой воинов? Три сотни всадников и восемьсот пешцев – не великая сила.

– Всадников я тебе оставлю. Их на стругах перебрасывать неудобно. Да и ни к чему они там.

– Тем более. Он ведь тебя сомнет.

– Отец, ты же видел действие моей пехоты в бою. Ты опять ее недооцениваешь.

– Твои пешцы…

– Пехота.

– Хорошо, пехота, – поморщился отец, – она победила отряд всего в шесть сотен всадников…

– На реке Шелони – около двадцати сотен.

– Пусть так. Ахмад же приведет тьму-тьмущую. Меньше ста сотен и не жди. А может, и больше.

– Так и что? Он приведет степных воинов. У них брони железные будут едва ли у шестой части. Да и то совсем не обязательно. Остальные – это обычные пастухи, поднятые в ополчение.

– Но их будет много!

– А у меня будут стены. Ты опять не веришь моим словам? В крепости, пусть самой убогой, хан Ахмат ничего не сможет сделать моей пехоте. Особенно если усилить ее саламандрами. Приступом он крепость не возьмет. А осаду долгую держать не сможет.

– Хорошо, – недовольно буркнул Великий князь после долгой паузы.

– Ты не веришь мне?

– Верю, – нехотя ответил Иван Васильевич. – Но уразуметь не могу. Дивно и странно все. Понимаю, что ты ту литовскую конницу под Москвой разогнал ссаными тряпками. Словно бродяжек каких. Но все одно – чую – беда приключится.

– Думаешь, что убьют?

– Чувствую.

– Ну и леший с ним. Тебе же легче станет, – усмехнулся Ваня.

– Не говори так! НИКОГДА НЕ ГОВОРИ ТАК!