Передружба. Недоотношения - Алекс Хилл (2021)

До конца санаторной смены остается всего пара дней. Я бы с удовольствием удвоила срок, потому что уже так привыкла к обстановке и распорядку. И даже мелкие неприятности меня не пугают. Здесь я словно на своем месте. Свободна и почти счастлива. Но все заканчивается. Скоро придется вернуться в обычную рутину, увидеть знакомые до коликов в животе лица и жить дальше в ожидании еще какого-нибудь приключения.

– Грустишь? – спрашивает Тема, воруя сладкий перец из моего салата.

Мы сидим вдвоем за круглым столиком в столовой и уплетаем завтрак. Артем свеж и бодр, даже несмотря на то, что мы переписывались полночи, а перед этим чуть до смерти не замерзли на вечерней прогулке у моря. Из-за этого на мне сегодня все теплые вещи, которые заботливо положила в чемодан мама, и я похожа на луковичку с рыжим фонтанчиком на макушке.

– Завтра мы все разъедемся и… – Пожимаю плечами.

– Так и скажи, что будешь скучать по мне и лить слезы каждый день.

– Ну, знаешь! – гневно выдыхаю через нос. – Плакать я, конечно, не буду, а вот скучать…

Выпячивая нижнюю губу, смотрю на друга, который умудрился стать для меня очень близким всего за пару недель. Я рассказала Теме о Богдане и Оксане. Все как есть. Всю правду. И не почувствовала ни стыда, ни смущения, ведь поддержка и понимание не дали шанса замкнуться в себе. В ответ Тема тоже раскрыл некоторые моменты из своей жизни, о которых жалеет и грустит. Странно, что таким красивым парням не везет в любви. Но помимо общей грусти нас связывает и веселье. Шутки, приколы, дурачества.

– Ох, рыжая, – вздыхает Тема и бросает вилку. – Иди сюда. Кажется, я сам сейчас разрыдаюсь.

Артем обнимает меня за шею и вытягивает свободную руку с телефоном, чтобы сделать «селфи». У нас появилась небольшая традиция – делать хотя бы одну совместную фотку в день. Они все такие ужасные, что их стыдно выставлять в сеть, но вместе с этим они полны искренних эмоций и приятных воспоминаний, поэтому я не сопротивляюсь и корчу печальную мордочку на камеру.

– Сегодня последний вечер, – говорит Тема, убирая телефон. – Никита Михайлович сказал, что нам устроят танцы.

– Безудержное веселье! – усмехаюсь я.

– Обещай, что все медляки будешь танцевать со мной.

– Брось, Тем. Порадуй девочек напоследок.

– Как? Прийти голым?

– Фу! Нет, конечно! Просто не таскайся все время со мной.

– Я? Да это ты прилипла ко мне, как жвачка на кроссовку.

– С кем ты меня сравнил? Слышишь, ты?

Первый снаряд заряжен и отправляется в полет.

Кусочек помидора приземляется прямо на белоснежный свитер. Артем смотрит вниз, а после медленно поднимает голову, превращаясь в Пеннивайза[2] с его безумной устрашающей улыбкой.

– Ну все, рыжая… Тебе крышка!

Последний день всегда самый печальный. Вроде бы все как обычно, но прохладный сквозняк грусти ощущается даже через теплый свитер. Вещи почти упакованы, разговор с родителями после обеда короткий и по делу – папа приедет за мной завтра в одиннадцать утра. Уезжать не хочется, но с другой стороны… Я уже соскучилась по родителям, сестре и Марусе. Она сказала, что накопила для меня кучу новостей, но ни за что не будет рассказывать их по телефону. Может быть, дома все будет не так уж и плохо? Надеюсь…

Единственное, что до сих пор отзывается болью в сердце, – Кот. Кто же еще? Он не писал больше, а я так и не решилась ответить на его сообщения после долгого молчания. Тема сказал, что все правильно. Что если Богдан бы действительно хотел поговорить, то сделал бы это, нашел выход. И я верю Артему. Он же парень.

После ужина номера гостиницы превращаются в салоны красоты. Народ готовится к танцам. Слышно жужжание фенов и споры девчонок, где чья юбка. Только в нашей комнате тихо и спокойно, потому что здесь живут три любительницы естественности.

– Ну что, Лисецкая, сегодня день икс? Или Артемка уже добрался до твоего рта? – спрашивает Алена.