Мой ненастоящий - Джина Шэй

Я пытаюсь наощупь найти край кровати. Нахожу — дальше, чем я ожидала. За моей спиной раздается резкий хлопок — я с перепугу принимаю его за выстрел, и скукоживаюсь в клубок, прикрывая голову руками. В таком положении меня и застает вспыхнувшая под потолком лампа.

— Надо же, — задумчиво тянет мужик за моей спиной голосом моего босса, — то дерешься, как белены объелась, то делаешь вид, будто я тебя сейчас ногами бить собираюсь.

Я подскакиваю с постели с еще большим энтузиазмом, попутно разворачиваясь на ходу.

Первое, что я вижу — широченную, годящуюся для вдумчивых сеансов группового непотребства кровать. Одеяла на ней, кажется, два, но они оба, похоже, уже начали то самое непотребство, о котором я говорила, сбившись в один комок.

Когда же я наконец нахожу взглядом того, кто стоит напротив меня с другой стороны этой проклятой кровати — у меня подкашиваются ноги.

— В-в-вы-ы-ы!

Это он! И вправду он!

Это Владислав Каримович, мой чертов босс, в одних только пижамных штанах, стоит, протирает заспанные глаза и раздраженно кривится.

— А кого ты ожидала увидеть в одной постели с собой, Цветочек? Криса Эванса?

В постели? Со мной? Жар стыда подкатывает к моим щекам еще до того, как я успеваю задуматься — что же у нас было? Было ли?

В глазах плывет.

Боже, ну как так.

Я же клялась самой себе, что больше никогда не поставлю себя в такую компрометирующую ситуацию. Ночь с ним…

Нет-нет-нет! Мало того, что это возмутительно, так еще и прекрасно известно, что Ветров вообще не смешивает «личное» и работу. Что это значит? Приказ на увольнение любой дурище, что попробует построить боссу глазки на рабочем месте!

Господи, ну и почему я еще ничего об этом не помню?

Я не в платье. В тонкой шелковой черной комбинации. Длинной — ниже колена и с высоким разрезом на правом бедре. Слава богу, достаточно закрытой в области груди! И все равно все это трэш!

— Вы меня переодевали? — голос дрожит, как у шестнадцатилетней институтки, только что лишившейся невинности.

— Какой интересный вопрос, Маргаритка, — тянет мой босс настолько откровенным тоном, что мне в срочном порядке становится нужно еще одно одеяло, — ты и вправду хочешь знать, кто именно снимал с тебя платье, касался твоей кожи, надевал на тебя эту дивную ночную сорочку?

Я все-таки «разлучаю голубков», хватаю самое ближайшее одеяло с постели, набрасываю его на себя, заслоняя свое тело от ехидных насмешливых взглядов Владислава Каримовича. Впрочем, за моими маневрами он наблюдает с неменьшей язвительностью. Черт с ним. Лишь бы не пялился!

— Моя горничная тебя переодевала, Цветочек, — снисходительно роняет Ветров, — можешь не прожигать меня взглядом насквозь. Я к тебе и пальцем не прикоснулся. Даже не подглядывал.

— Ага, только сеанс ночных объятий мне устроили, — вспыхиваю я, пытаясь успокоиться. Ничего не было. Ничего! Фух!!!

— И ты могла не торопиться из них выбираться, — вальяжно тянет Владислав Каримович. Я осознанно игнорирую эту фразу. Не хочу даже думать, что он говорит всерьез.

— Почему я здесь? — я все-таки отваживаюсь на этот вопрос.

Почему я здесь — в его спальне, в его постели, в его квартире, наконец!

— А ты не помнишь, Маргаритка? — он, кажется, надо мной издевается. Потому что да, я не помню.

Вообще не помню, чем закочился вчерашний вечер.

Бокал шампанского помню. Неторопливый вальс под прицелами десятков любопытных взглядов его гостей. Как прожигал мне спину взор его отца…

А еще помню, как слипались мои глаза… Как я обмякла, так и не покинув жесткой хватки моего босса. И горьковатый привкус на языке.

— Какая-то гадость была в том шампанском, — медленно проговариваю я, скорее для себя, чем для слушающего меня мужчины, — снотворное, я полагаю? И кто же меня им угостил? Вы?