Твое сердце будет разбито. Книга 1 - Анна Джейн (2021)

— Это слухи. Не верь им, — улыбнулся Дима.

— Правда?! — обрадовалась я. — А я думала, тебя… посадили… Все хотела спросить, за что…

Он расхохотался еще громче.

— Слушай, я не такой уж и отбитый.

— Знаю… — Я вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Верь мне, а не слухам. Хорошо? — попросил Дима и поцеловал меня в волосы.

— Хорошо… А ты научишь меня водить мотоцикл? — пристала я.

— Нет, — спокойно отозвался он.

— Это еще почему?! — Моему возмущению не было предела.

— Я тоже за тебя беспокоюсь. Вдруг не справишься с управлением? Я сам буду тебя катать.

Его слова тотчас успокоили меня, и я звонко рассмеялась. Приятно было чувствовать себя нужной.

— А расскажи мне о своих татуировках. Когда ты их сделал? — продолжала я.

Его тату всегда меня интриговали — ими была забита одна рука Димы до самого запястья. Узоры, цветы, волны, огненная птица, которую я не сразу заметила, — и все это причудливо переплетается между собой. Мне нравилось рассматривать его татуировки, но я не спрашивала, что они обозначают.

— Все лето делал, — усмехнулся Дима. — Я помог разрулить одну ситуацию одному челу, который работает тату-мастером. Он сделал подарок. Эта стиль тату в стиле ориентал, типа японский стиль. На самом деле, я без понятия, что они значит. Просто хотелось позлить Старика. Он все татуировки считает тюремными наколками. Чел хотел сделать дракона или тигра, но я выбрал птицу хоо.

— Что это за птица? — удивилась я.

— Японский аналог феникса. Символ возрождения. Он бил мне тату, а я думал, что могу измениться, — вдруг сказал Дима. — Черт, синеглазая, рядом с тобой ощущаю себя кучкой ванильного дерьма.

— Просто ты не привык говорить о чувствах, — хитро прищурилась я.

Мне нравилось постепенно приручать его. Хотя иногда мне казалось, что и он меня к себе приручает — тоже постепенно. Мы отчаянно тянулись друг ко другу, но оба боялись этого. Боялись ошибиться, оступиться или сделать неверный выбор. Но то одиночество, что жило в нас обоих, постепенно растворялось в чувствах, о которых мы пока что почти не говорили.

— У тебя много девушек было, да? — осторожно спросила я.

— Достаточно.

— А особенные? Особенные были? Ты когда-нибудь влюблялся? — спросила я, гладя Диму по темным коротким волосам. Прикосновения стали зависимостью.

— Может быть, — пожал он плечами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Про любовь ему было сложно говорить. Писать — гораздо проще. Он будто стеснялся ее.

— Расскажи про свою первую любовь! — потребовала я. — Какой она была? Это было взаимно? Вы встречались?

На его лицо набежала тень, но Дима все-таки рассказал:

— Мне было лет тринадцать, что ли. Познакомились в магазине, в очереди, она добавила мне рубль. А я проводил ее до дома. Взял телефон. Написал ей. Мы стали общаться. Я предложил ей стать моей девушкой. Даже смешно вспоминать.

— Какой она была, Барсик? — спросила я с любопытством, за которым скрывалась ревность.

— Красивой, — просто ответил он, и его губы тронула полуулыбка.

— Подробнее!

— Золотые кудряшки, светлоглазая, худенькая. Очень милая. Творческая. Писала стихи, танцевала, пела. Я называл ее ангелом, — вырвалось у него.

Я едва не заскрежетала зубами. Почему Барс так тепло говорит об этой девице?! Может быть, до сих пор вспоминает? Говорят, первая любовь — самая сильная.

— Значит, вы были влюблены друг в друга.

— Да, наверное.

Я слезла с его колен, села на раскладную табуретку рядом и стала жарить маршмэллоу над огнем.

— И что не так? — насмешливо спросил Дима.

— Все так, — хмыкнула я.

Ангел, надо же! Я даже представить не могу, чтобы он кого-то так сладко называл! В какую сторону презрительно сплюнуть?!