Твое сердце будет разбито. Книга 1 - Анна Джейн (2021)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Урок закончился, однако из кабинета мы выходить не спешили — по расписанию стояло две математики подряд. Класс наполнился привычным гулом. Кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то смотрел видео в тик-токе… И все, как один, делали вид, что меня не существует. Даже те, кого я стала считать своими подружками. Дилара, Милана и близняшки вылетели из класса и остановились у окна напротив, что-то громко и весело обсуждая. А когда я попыталась подойти к ним, просто ушли. Я стояла как вкопанная на месте, и чувствовала, как холод ползет по моим ногам, позвоночнику, проникая в сердце и замораживая его.

И тогда я поняла. Мне объявили бойкот.

Только за что? Что я сделала? В чем провинилась?

«Девочки, пожалуйста, скажите, что случилось?» — написала я в наш чат, они читали, но молчали.

«Что я сделала не так? Я ничего не понимаю…»

Вместо ответа меня удалили из чата.

В класс я вернулась абсолютно потерянная. Никогда раньше я не оказывалась в таком положении, когда от меня отказались все — ни в прежней школе, ни в лагере, куда иногда меня отправляла мама. Напротив, я всегда со всеми общалась, старалась помогать, если это было в моих силах, поддерживала. Я никогда не оказывалась одна.

Лика Малиновская снова смотрела на меня с глумливой ухмылкой. Видимо, за всем этим стояла она. Но что я ей сделала? Неужели это как-то связано с Егором Власовым, которого сегодня тоже не было в школе? Лика ревновала его ко мне? Но ведь я лишь пару раз поговорила с ним и помогла вчера с решением уравнения. Ничего больше!

На следующей перемене, перед химией, я решила подойти к Лика и прямо спросить у нее, в чем дело. Было страшно, и сердце билось где-то в горле, а виски будто обхватило обручем и сдавливало. Но больше оставаться в неведении я не могла.

Мне нужна была правда. Пусть объяснятся.

Лика сидела за партой и болтала ногами. Юбка у нее почему-то была короче, чем у других девчонок. видимо, она укоротила ее, чтобы лучше было видно стройные загорелые ноги. Рядом с ней расположились ее подружки. Они весело что-то обсуждали, не стесняясь в выражениях.

Малиновская заметила меня, но болтать не прекратила. И мне пришлось влезть в их разговор.

— Слушай, я не понимаю, что происходит? — спросила я, набравшись смелости. Обруч еще сильнее сжал виски, и сердце билось так громко, что я боялась — его сейчас услышат.

— Мне кажется или у нас в классе завелась крыса? — громко спросила Малиновская, продолжая болтать ногами, не глядя на меня. — Я слышу, как кто-то пищит.

В классе воцарилась тишина.

— И я слышу, — заржала одна из ее подружек.

— Точно! Пищит кто-то! — поддержала ее другая подружка.

— Это крыса! — подхватила третья. Кто-то из пацанов заржал.

— А крыс надо травить. Они заразу разносят, — сказала Малиновская и все-таки повернулась ко мне. Я вспыхнула. Жар обжигал щеки и лоб, пальцы дрожали, но я не собиралась отступать.

— Что случилось? — повторила я, стараясь держаться.

Лика прищурилась.

— Крысиный писк становится громче. Надо поймать ее.

— Ты прекрасно меня слышишь. Отвечай. Что я сделала? — повысила я голос. Ярость сменяла страх. Я не привыкла, чтобы меня унижали.

— Крыса пищит все громче, — явно повторяя за Малиновской, высокомерно сказала одна из ее подружек. Издевательский смех в классе усилился. Мои слова лишь больше раззадоривали их.

Я резко развернулась и пошла вон из класса, понимая, что ответа я так и не получу.

Лицо горело все сильнее, и мне хотелось ополоснуть его холодной водой. Да и слезы, подступающие к глазам, хотелось смыть — чтобы их никто не видел.

Быстрым шагом я дошла до женского туалета — в нем никого не было, кроме двух девчонок из параллельного класса. Однако увидев меня, они изменились в лице и поспешили поскорее покинуть туалет.