Режим «Любовь» - Алина Аркади

Дальше, на экране значительно увеличивался каждый пункт договора, позволяя зрителям свободно его прочесть. А вишенка на торте – пункт про измены.

«Что ж, как мы видим, в случае измены, жена Орлова в накладе не останется, ей перепадёт двадцать миллионов рублей. Хочешь заработать – позволь мужу изменить», – ведущий откровенно стебался, комментируя каждый пункт представленного документа.

Я закрыла глаза.

Это для меня новостью не было, я всё знала. Мало того, мы с Робертом поговорили, пояснили все нюансы: его опоили снотворным, этот спектакль был устроен специально для меня. Верила ему безоговорочно. Мне не было больно или обидно, я была в ярости! Не хочу, чтобы кто-нибудь лез в мою семью или в мои отношения, не желаю, чтобы нашу с Робертом личную жизнь мусолили по телевизору все, кому не лень.

Сейчас я чувствовала себя так, словно кто-то посторонний зашёл в ванную комнату, когда я принимаю душ, и смотрит на меня. Хотелось закрыться, прикрыть глаза, ничего не видеть.

Так, стоп, Лера, всё уже произошло. Теперь думай, не паникуй, а думай! Оправдываться в таких случаях бесполезно, совершенно. Видела неоднократно все эти передачи, где известные люди, оправдываясь перед страной или родственниками, выглядели, честно говоря, ещё более виноватыми. Значит, так делать нельзя. Не важно, кто это сделал, Аланова или Алекс, они рассчитывают на определённый результат – поссорить нас с мужем. Хрен вам! Не на ту напали. Нужно успокоиться и подождать Роберта.

Звонил телефон. «Мама». Чёрт! И что ей говорить? Я ведь прекрасно понимаю, что сейчас эта новость крутилась по всем главным каналам. Она мне точно звонит не для того, чтобы узнать как дела.

– Да, мам? Привет, – старалась говорить спокойно, будто ничего не случилось.

– Дочка, ты новости видела?

– Да. Если ты про то, что говорят про Роберта – не обращай внимания.

– Не обращай? Он тебе изменил! Там фото есть! – женщина практически истерически кричала в трубку.

– Мам, послушай меня пожалуйста внимательно: мне никто не изменял. Да, такая ситуация имела место быть, но это не измена, нечто другое, – я старалась говорить максимально спокойно, практически чеканя слова по слогам.

– Лера, я ничего не понимаю… – мамин голос срывался, сейчас начнёт плакать.

– Мам, у Роберта очень сложные отношения с семьёй, если это можно так назвать. Сейчас идёт война за огромную корпорацию, а на войне, как известно, все средства хороши. Так вот то, что ты сейчас видишь в новостях – это средство, понимаешь? Это подстроено, грамотно, понимающими людьми.

– Не совсем понимаю, но хочу понять…

– Мам, мы приедем к тебе через неделю. Мне нужно забрать паспорт, и документы в школе. Мы обязательно тебе всё объясним, вместе, с самого начала, честно. Хорошо?

– Хорошо. Я слышу, что ты совершенная спокойна и немного удивлена. Если бы это была правда, ты сейчас не так разговаривала, ты слишком у меня эмоциональная…

– Ну вот, тем более. Так что пожалуйста, успокойся, у нас всё хорошо.

– Хорошо, дорогая, я вас жду через неделю.

Мама отключилась, а я выдохнула. Ну вот, главного паникёра страны успокоили, можно дальше спокойно думать. Телефон опять издавал мелодичные звуки. «Нина». А вот ей я сейчас была рада.

– Привет, Нин.

– Новости смотрю, – сразу к делу, подруга в своём репертуаре.

– Что интересного показывают?

– Да вот, тут говорят, что какой-то миллиардер своей жене изменил, и теперь за это по контракту она получит двадцать лямов, представляешь? – наигранный голос подруги раззадоривал.

– Ничего себе, повезло же бабе так удачно контракт-то подписать! – я уже откровенно ржала, но Нинка была серьёзной как никогда.

– Так, а теперь рассказывай, подруга. Всё рассказывай. Я жду.