И на исходе дня... - Ника Ёрш (2018)

И снова мир поплыл. Последней моей мыслью перед падением было одно единственное слово: «Достали!».

Глава 7

Я всё падаю и падаю. Сердце моё сжимается от ужаса, щемит в груди. Из приоткрытого рта рвётся наружу беззвучный крик.

Мне страшно. Так страшно, что нет даже слёз…

Стирается из сознания понимание происходящего. Я теряю себя и боюсь больше никогда не найти…

Безмолвный город. Бесшумный. Безлюдный.

Пустые улицы. Пустые дома. Пустая жизнь…

И я здесь. Где-то. Одна, как и прежде.

Ветер гонит меня прочь, ему не нравятся чужаки.

Осколки стекла в тёмных провалах окон отражают мой силуэт. Серый силуэт на фоне серых улиц. Кто я? Имя моё забыто, голос навсегда потерян.

Меня больше нет, и не было… и не будет.

Никто не вспомнит, никто не позовёт, никто не станет искать…

Я здесь навечно, в этом покинутом всеми городе, плутаю в лабиринтах его улиц, ищу ответы на вопросы, которые позабыты.

Ещё немного и я окончательно растворюсь, стану песчинкой, вечно гонимой ветром.

Туманный город, сотканный из тысячи людских кошмаров, воплощение самого сильного моего страха…

Он убивает меня, пробираясь в самые потаенные уголки разума.

Я на грани. Но всё еще чувствую.

Одно имя ведёт меня. Горан. Он – тот, кто обещал помочь мне.

- Горан, - повторяю я снова и снова, как молитву…

- Помоги…

НирГоранВук

- Что ты с ней сделал? Вколол сыворотку? Ускорил процесс?! – я тряс ящера за грудки, с яростью заглядывая в его перепуганные глаза. - Говори, мразь! Ни то вырву тебе язык!

Озгуд молчал.

- Так ты ничего не добьешься, - спокойно заметил Данте. - Очевидно, он не намерен отвечать. Давай натравим на него Кенвуда.

- Нет! Убью его лично! – прорычал я, чувствуя, как в жилах закипает кровь, а сердце разгоняет привычный ритм до немыслимого.

Калфик попытался оттащить меня в сторону, но его сил оказалось явно не достаточно. Я едва сдерживал оборот:

- Отвечай мне! Не буди зверя! Ты хочешь умереть?! – меня просто распирало от бешенства.

- Горан, так мы ничего не узнаем, - перед моими глазами замаячил обеспокоенный Урвик, - поставь парня на ноги, дай я поговорю с ним.

- Ему конец, это вопрос решённый! – мне было плевать, как этот урод объяснит свои поступки другим, и что он чувствует на этот раз! Мои руки медленно с силой сжали его рёбра, парень взвыл.

- Сейчас! – донесся до меня голос Калфика, и в то же мгновение Данте прыгнул мне на спину, а Урвик ударил по моим ногам табуретом. Я пошатнулся, утратив равновесие от неожиданности, и взревел от злобы, когда Озгуд вырвался, воспользовавшись моей секундной слабостью.

– Держите его!

Кто кричал? Вы все мне ответите! Резкая боль в плече. Я мгновенно выпрямился, откидывая напарника в сторону, словно пушинку. Глазами, застеленными красной пеленой, стал искать Руя. Он стоял в паре метров от меня со шприцом-пистолетом в руках. Разряженным шприцом. Лекарство введено, я почувствовал его бег по моей кроветворной системе. Делаю шаг, и выдыхаю набранный в лёгкие воздух, не в силах справиться с навалившимися ощущениями, знакомыми не понаслышке. Успокоительное. Ударная доза.

- Всё хорошо, Горан, - Урвик аккуратно отгребает в сторону остатки табурета и указывает на кровать неподалёку. - Приляг на минутку, дружище.

- Дружище, нах… - Данте выплёвывает скопившуюся во рту кровь, его губа разбита, лицо перекошено от боли. Он поднимается с пола и направляется к выходу. - Позову реаниматоров. Похоже, Вук с сегодняшнего дня в отпуске.

Я хочу возразить. Разве они не видят, что со мной всё в порядке? Всё, что произошло – вина Озгуда, не моя! Язык не слушается, и мысли в разброд… Так всегда бывает от пяти кубиков диогексидила. Мне ли не знать? Больше десяти лет я испытываю на себе все прелести этого препарата.