Бей первым - Владимир Поселягин (2019)

В этот раз спал я не так и много, часов шесть. Замёрзнуть успел, видимо мороз сильный был, вот и проснулся, продрогнув. Немного пошевелившись, чтобы разогреться, я выбрался из шубы и, надев рукавицы и поправив шапку, выбрался из сена на небольшую свободную площадку. Вниз вёл люк с лестницей, а имелись рядом створки ворот, через них сюда на второй этаж вилами забрасывают сено. Тут сухое хранится. Для непосредственной кормёжки живности – коней, коров и коз, но ещё четыре больших снопа находится на территории, эти на весну. Выбирался из сена я осторожно, а перед этим внимательно прислушивался, нет ли тут кого. Осторожно выглянул в щель наружу. Что день, я и так видел по свету, что падал в эти щели. Я с некоторым удивлением рассмотрел не только подворье боярина, у которого скрывался, помнится, тот был думным боярином, фамилия вроде Плихеев, но и были отчётливо видны въездные ворота на подворье князя Вознесенского. Хм, тут метров девяносто до них, фактически прицельная дальность уверенного попадания. А ведь у меня в колчане стрелы с маркировкой князя Вознесенского, он свои стрелы всегда метит по-особому. Я этой истории уже не застал, но как-то на охоте он насмерть разругался с другом о том, чья стрела убила секача, за грудки хватались, вот с тех пор и метит их. Красной краской кольца наводит у оперения, сразу понятно, чья стрела. Я пока краску счистить не успел, а теперь порадовался этому. Серебро пропало, князя убили его же стрелой, а-а-а… я уже слышал крики людей на улице. Точно кто-то из его людей виноват, ату их. Надеюсь, у меня всё получится. Жалко ли мне их будет? Нет, пусть перетряхнут их, тоже есть за что не возлюбить этих снобов. Чем выше положение хозяина, тем выше нос к небу, тоже достать меня успели. Вернувшись за луком, я подготовил его и отобрал стрелу, долго это делал, поглядывая в щели, чтобы не пропустить выезд или, возможно, приезд хозяина. Выбор стрелы действительно был сложен, дело-то ответственное, поэтому проверил вес наконечника, он был широкий, в форме листика, так и назывался лиственным и применялся для охоты на птицу. При правильном попадании такой наконечник мог натворить бед. Наконец стрела подобрана, древко ровное, без кривизны, оперение сидит ровно, крутить не должно, так что я отложил оружие и стал делать зарядку, разгоняя кровь, потом отрезал холодного хлеба и, нарезав луковицу, стал есть. Хоть такая еда, и то в радость. Ещё пить хотелось, но кувшин, где ранее были щи, был пуст, а за снегом спускаться – слишком светло, день, точнее вечерело, придётся терпеть и ночи ждать.