Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

Мама оказалась права: после похорон детективы заговорили. Через два дня на всех новостных сайтах опубликовали аккуратно сформулированный пресс-релиз: Хьюго Хеннесси, в саду у которого обнаружили останки восемнадцатилетнего Доминика Генли, скончался от естественных причин; продолжать работу по другим направлениям расследования детективы не намерены. Сайты щедро разбавили эти скупые строки разглагольствованиями о спортивных достижениях Доминика, шаблонными отзывами одноклассников и всевозможными сведениями, которые им удалось раскопать о Хьюго, – как точными, так и не очень. Так, на одном сайте его по ошибке назвали “гинекологом”, и комментаторы забились в истерике: одни предполагали, что он делал подпольные аборты прямо у себя на кухонном столе и Доминик пригрозил заявить на него в полицию, после того как Хьюго выпотрошил его подружку. Через несколько часов редакторы сайта исправили ошибку, но это не помогло, все уже поверили в прежнюю версию (Подумаешь, не был врачом!!! Все равно он убийца, значит, вполне мог убивать младенцев! Он еще легко отделался, гнить бы этой сволочи за решеткой! – и куча гневных смайликов.) Другие комментарии были не лучше. (“Ох уж эти комментарии, – сказала Сюзанна, – сущая помойка. Не читай ты их”.) В итоге все сошлись на том, что Хьюго убил Доминика за то, что тот отверг его ухаживания, ведь Хьюго никогда не был женат, а это уже само по себе подозрительно!

Я много думал о том, что сказал мой отец. В больнице я убедил себя, что должен придумать план – то ли защищаться, то ли сдаться и заключить сделку со следствием, – но теперь уже не помнил, что тогда решил. И почему они написали, что не намерены продолжать работу по другим направлениям расследования? Уж не для того ли, чтобы усыпить мою бдительность? С другой стороны, а что мне сделает Рафферти? Предположим, ему удалось найти веские доказательства, однако признание Хьюго дает достаточно оснований для сомнений. Ну сдамся я полиции, и что, лучше-то от этого никому не станет, наоборот, моим родным и так пришлось несладко, а что будет с родителями, если меня посадят за убийство? Если разобраться, я подумывал явиться с повинной вовсе не потому, что в благородстве своем хотел принести жертву на алтарь правосудия, нет, скорее, ради Хьюго – нужно быть полным дерьмом, чтобы позволить ему провести последние месяцы жизни в тюрьме, – а теперь его нет, и мне плевать на придурков в интернете, пишущих гадости, которые он уже не увидит. К тому же отец прав: Хьюго сам так решил. Ум у него мешался, но не до такой же степени, он вполне сознавал, что делает. Он поступил обдуманно, чтобы меня спасти. И не воспользоваться этим было бы черной неблагодарностью.

Я подумывал сдаться еще и потому, что терять мне, в сущности, было нечего. Когда вся моя жизнь полетела под откос, оставалось лишь утешаться мыслью, что я хотя бы приличный человек, славный малый, но теперь, когда выяснилось, что я, вполне вероятно, убийца, и на это рассчитывать не приходилось. Удивительно, как быстро я с этим свыкся. И вовсе не потому, что мне это нравилось. Я никогда не ходил в плохих парнях и не стремился к этому, мне просто хотелось жить обычной счастливой жизнью. Но раз уж о счастливой жизни больше речи быть не могло, то я, справившись с потрясением, рассудил: лучше быть плохим парнем, чем жалкой жертвой. И от этой мысли чувствовать себя жертвой было уже не так тяжело, я даже отчасти примирился с тем, что меня избили два гопника. Ведь мне тоже случалось избивать.

Словом, сдаваться копам я передумал. Пошел этот Рафферти в жопу. Не нужен мне никакой план, нужно только помалкивать, если он заявится ко мне.