Лазарь - Ларс Кеплер (2020)

Будучи кардиологом, Ларс-Эрик купил профессиональный электрокардиограф, чтобы наблюдать за сердцем младшей дочери. Проблемы могли начаться вновь.

Пока Сага рассматривала новые рисунки сестры, отец присоединял к груди Пеллерины электроды. По груди девочки вертикально тянулся оставшийся после операции бледный шрам.

– Ну, иду готовить ужин, – сказал Ларс-Эрик и оставил их одних.

– Дурацкое у меня сердце, – вздохнула Пеллерина и снова надела очки.

– У тебя лучшее сердце в мире, – возразила Сага.

– Я – девочка с большим сердцем!

– Да, а еще ты лучшая в мире младшая сестра.

– Это ты лучшая в мире, ты совсем как Эльза, – прошептала Пеллерина и потрогала длинные волосы Саги.

Обычно Сагу раздражало, когда ее сравнивали с диснеевскими принцессами, но ей нравилось, что Пеллерина видит ее и себя сестрами из “Холодного сердца”.

– Сага! – позвал снизу Ларс-Эрик. – Подойди на минутку!

– Я скоро вернусь, Анна. – Сага погладила сестру по щеке.

– Хорошо, Эльза.

Когда Сага спустилась, Ларс-Эрик стоял у разделочного стола и крошил лук-порей. На кухонном столе лежал завернутый в фольгу пакет с приклеенной скотчем запиской “Моей дорогой Саге”.

– Подарочная обертка кончилась, – виновато сказал отец.

– Папа, мне не нужны подарки.

– Да это так, мелочь.

Разорвав фольгу, Сага смяла ее в блестящий комок и положила рядом с коробочкой в цветочек.

– Открой. – Ларс-Эрик широко улыбнулся.

В коробке, утопая в упаковочном наполнителе, лежал старинный фарфоровый гном – в ярко-зеленом костюмчике, с вытаращенными глазами и розовыми щечками. Гном радостно улыбался, прижимая к животу большой горшок.

Это же ее гном.

Его доставали каждое Рождество, а в горшок насыпали розовые и желтые леденцы.

– Искал я его, искал, – стал рассказывать Ларс-Эрик, – а вчера просто зашел в антикварный в Сольне – а он там.

Сага вспомнила, как однажды мать, разозлившись на отца, швырнула гнома на пол. Остались одни осколки.

– Спасибо, папа.

Поставив коробочку на стол, Сага вернулась к Пеллерине. Частота сердечных сокращений увеличилась, словно сестра только что бегала. Пеллерина, открыв рот, испуганно смотрела в телефон.

– Что случилось? – встревожилась Сага.

– Ничего. Не смотри! – Сестра прижала телефон к груди.

– Папа! – позвала Сага.

– Не смотрите!

– Ничего-ничего, дружок, – сказала Сага. – Просто скажи, что ты там увидела.

– Нет.

Ларс-Эрик торопливо поднялся по лестнице и вошел в комнату.

– Расскажи папе, – предложила Сага.

– Нет! – выкрикнула Пеллерина.

– В чем дело, Пеллерина? Я готовлю ужин, – требовательно сказал отец.

– Что-то в телефоне, – объяснила Сага.

– Покажи. – Ларс-Эрик протянул руку.

– Это нельзя показывать, – заплакала Пеллерина.

– Кто сказал, что нельзя?

– Так написано в письме.

– Я твой папа, мне можно.

Пеллерина отдала отцу телефон; Ларс-Эрик прочитал, нахмурился, но потом с улыбкой сказал:

– Милая, ты же понимаешь, что это чепуха?

– Я должна переслать его дальше, а то…

– Нет, не должна. В нашей семье никто не пересылает дурацкие письма другим.

– Письмо счастья? – спросила Сага.

– Да, глупость ужасная. – Отец снова повернулся к Пеллерине. – Я его сотру.

– Нет, пожалуйста, не надо!

Но Ларс-Эрик уже удалил письмо и вернул телефон Пеллерине.

– Ну вот, было – и нет! Забудем о нем.

– Я тоже как-то получила письмо счастья, – сказала Сага.

– А они к тебе приходили?

– Кто?

– Девочки-клоуны, – прошептала Пеллерина и поправила очки.

– Нет никаких девочек-клоунов, – вмешался Ларс-Эрик. – Их выдумал кто-то из ребят, приятелей пугать.

Он убрал электроды и выключил кардиограф. Сага отнесла сестру вниз и уложила на диван перед телевизором. Укрыла пледом и, как всегда, включила “Холодное сердце”.