Выхода нет - Тэйлор Адамс (2019)

Улыбка Ларса окрепла, и Эшли ощутил боль сочувствия своему дорогому младшему брату. Ларс не был создан для всего этого, но это не его вина. Как так вышло? Эшли никак не мог повлиять на то, что их мать пила по две коробки вина в день, когда вынашивала Ларса. Бедняга был генетически изломан даже прежде, чем сделал свой первый вдох. Наидерьмовейший из всех дерьмовых исходов.

Эшли быстро дважды взглянул на огонек своего «Паслоуда» – по-прежнему зеленый. Холодная погода, как известно, плохо влияет на батареи, а у него их имелось только две. Меньше всего ему было нужно, чтобы его молоток стал бессильным, когда он прижмет его к виску Дарби. Это вышло бы так неловко.

С точки зрения огневой мощи «Беретта-Кугуар» 45-го калибра очевидно выигрывала – нельзя вступить в настоящую перестрелку с беспроводным молотком в руках и рассчитывать на победу. Требуется довольно много трехдюймовых гвоздей, чтобы надежно уложить человека. Хуже того, сами снаряды редко пробивают что-либо на расстоянии свыше десяти футов. Но Эшли Гарвер любил свой гвоздемет и полагал, что именно за все те свойства, которые делали его чрезвычайно непрактичным оружием для убийства людей. Он любил его, потому что гвоздемет был тяжелым, громоздким, неточным, страшным и жутким.

Все художники выражают себя через свои инструменты, верно?

Это был его инструмент.

– Пошли, братишка. – Эшли взмахнул гвоздеметом. – Посмотри своей войне в лицо.

Цилиндрический магазин «Паслоуд» содержал 35 гвоздей, подаваемых по пять штук. Эшли использовал четыре. Оставалось еще более чем достаточно, чтобы превратить человека в кричащего дикобраза. Рядом с ним Ларс на ходу покорно пополнил магазин запасным патроном, как его учили.

– Gears of War, четвертая часть, точно? – спросил он, пока они шли. – Не прошлогодняя?

– Ну я же сказал тебе.

– Хорошо.

– И не смей стрелять в Дарби, – напомнил ему Эшли. – Она моя.

– Они приближаются!

– Я знаю.

– Теперь у них есть гвоздемет.

– Я знаю, Сэнди.

Джей сжала свои виски, словно отгоняя головную боль, раскачиваясь перед перевернутым столом:

– Пожалуйста, пожалуйста, не спорьте…

– Эд, они собираются убить нас!

Он показал кузине свой гаечный ключ:

– Заткнись.

Дарби взяла ребенка за плечи и оттянула назад, прочь от забаррикадированного окна, к центру холла Ванапани.

Любой стресс или травма могут вызвать приступ. «Это буквально вопрос жизни и смерти. Я должна успокоить ее».

Это вообще возможно сейчас? Дарби пыталась вспомнить точную формулировку, которую использовал Эд – «Аддисонов кризис», – и присела перед девочкой.

– Эй, Джей. Посмотри на меня.

Джей подняла глаза, полные слез.

– Птичка, все будет хорошо.

– Нет, не будет…

– Они не причинят тебе вреда, – сказала Дарби. – Я обещаю, я не позволю.

У двери усиливался спор:

– Эд, они собираются войти внутрь!

– Тогда мы будем драться с ними.

– Ты просто пьян. Если мы попытаемся с ними бороться, мы погибнем. – Голос Сэнди дрогнул. – Я умру, ты умрешь, и она умрет…

– Она ошибается. – Дарби оттащила Джей подальше назад, за кофейную стойку. Она погладила каменную облицовку ладонью – достаточно прочно, чтобы остановить пулю. – Но оставайся за этой стойкой, как сказал Эд, хорошо? В любом случае.

– Они не причинят мне вреда, – прошептала Джей. – Они причинят тебе.

– Не волнуйся обо мне. – Дарби вспомнила загадочное послание девочки на салфетке и придвинулась ближе, понижая голос до шепота, так, чтобы остальные не услышали: – Но скажи мне, почему ты не хочешь, чтобы я доверяла Эду и Сэнди?

Джей выглядела растерянной:

– Я… нет, ничего особенного…

– Почему, Джей?

– Я ошиблась. Ничего…

– Скажи мне.