Запомни меня навсегда - Сабин Дюран (2018)

– Официант сунул его в пакет с замороженным горошком. Кто мог подумать, что в индийском ресторане есть зеленый горошек! Кстати, индусы кладут его в матар панир[3]. Короче, отправили парня в реанимацию, и дело с концом! – Морроу берет чашку, отпивает и ставит обратно на стол. – Поразительно, сколько крови натекло из одного уха. Правда, не так много, как на прошлое Рождество, когда пострадавшего огрели замороженной индейкой. И все равно гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Причем кровь была самая настоящая, а не красная краска.

Она заговорщицки подмигивает, я опускаю голову. Внезапно на меня накатывает усталость, словно богатый на события день растянулся до неимоверных пределов, и с тех пор, как я позвонила Джейн и сообщила, что возвращаюсь, что непременно буду останавливаться и набирать ее каждые полчаса, прошли не пара часов, а пара дней. Какой-нибудь час, который я просидела, трясясь мелкой дрожью на кухне с Джейн и Морроу, по чьей просьбе полиция проверила студию Зака, показался мне длиною в несколько дней. Наконец они перезвонили и вынесли свой вердикт: на стенах не кровь, а краска. Вероятно, в студию вломились с целью грабежа, хотя вроде бы ничего не пропало…

Я сижу, не поднимая головы. На мне старая мамина юбка. Она грязная, в пятнах травы и следах собачьих лап. Когда я успела испачкаться? У дерева на месте аварии или пока бежала с холма сегодня утром? Снимаю с плеча побег ежевики. Под свитером – рубашка Зака. Та самая, с чернильным пятном. Надо снова попробовать отстирать. На ногах резиновые сапоги. Неужели я вела в них машину?! Как же я переключала скорости и нажимала на тормоз? Морроу меня за это точно не похвалит. Не хочу ее сердить. Только не сейчас.

– Лучше бы ты дождалась, пока я за тобой приеду! – восклицает Джейн.

Я качаю головой.

Она улыбается и трет мою щеку. Наверное, там красная помада с ее губ. Я глубоко вздыхаю и оглядываю кухню. В раковине грязная посуда от вчерашнего завтрака. На столе крошки. С тех пор как умер Зак, я особо не слежу ни за кухней, ни за квартирой вообще. Деревянные панели побурели, возле мусорного бака засохшие брызги и пятно от чайного пакетика, брошенного мимо. Нужно устроить уборку.

– Вы обе думаете, что я сошла с ума.

– Нет, – отвечает Морроу и внимательно на меня смотрит.

– Я уверена, что Зак жив! – Стараюсь говорить спокойно. У моих ног Говард лениво жует сапог. На столе ноутбук. – Откуда его ноуту взяться в Галлзе? И некоторые вещи пропали. Нет его резиновых сапог. Я нашла их в Сэнд-Мартине! Они стояли на полке с обувью.

– В Сэнд-Мартине? – переспрашивает Морроу.

– Понятия не имею, как они туда попали. В прошлый раз, когда мы ездили в Корнуолл, сапоги были в Галлзе. Так что это неспроста. Есть и другие признаки. Кое-что пропало: одежда, сумка, фонарик, деньги, отложенные на всякий случай, и вроде бы картина.

– А ты хорошо обыскала дом? – спрашивает Морроу. Она откидывается на спинку стула, поднимает колени к краю стола. – Ты ведь давно там не была.

– Полиция считает, что студию взломали, – добавляет Джейн. – В Галлзе никто не появлялся целый год…

– У дерева лежали чужие цветы – лилии. Кто-то ведь их там оставил! Плюс серебристый внедорожник, который я видела не раз и не два! – Я трясу головой, пытаясь собраться с мыслями. – Может, это и не имеет отношения к делу.

Я все делаю не так. Надо вести себя осторожнее, иначе они поймут меня превратно.

Чтобы как следует все обдумать, я встаю, вынимаю сапог из зубов Говарда и открываю дверь. В саду темно и ветрено. Пес исчезает в кустах. Я возвращаюсь на свое место, сажусь прямо. На ноге подрагивает мышца.

– Я написала ему письмо, – говорю я. – Когда приехала в Галлз, оно было распечатано. Он его прочел.

– Какое письмо? – спрашивает Джейн.

– Что ты ему написала? – интересуется Морроу.