В темном-темном лесу - Рут Уэйр (2016)

– Несколько лет не курила, – сообщает она, щелкая зажигалкой и с наслаждением затягиваясь. – Господи, как хорошо-то…

– Зачем? – повторяю я. – Зачем ты сюда приехала?

Мой мозг просто отказывается это понимать. Клэр здесь, значит, она убийца. Но почему? И как? Она не могла отправить первое сообщение – единственная из всех присутствовавших.

Мне бы надо бежать. Надо бы забиться в угол с кухонным ножом. Но я никак не могу в полной мере осознать, что происходит. Это же Клэр. Моя подруга. Она сует папироску мне, я машинально беру и затягиваюсь. Потом хочу отдать назад, но Клэр отмахивается.

– Оставь себе, я еще сверну. Господи, как же холодно! Чаю хочешь?

– Спасибо, – отвечаю я как в полусне.

Клэр убийца, но убийцей она быть не может. Я не представляю, что теперь делать, и потому не нахожу ничего лучше, чем на автопилоте следовать обычным правилам вежливости.

Она с трудом поднимается на ноги и, пошаты-ваясь, идет на кухню. Через минуту там начинает шуметь чайник.

Что мне делать?

Самокрутка прогорела, и я осторожно кладу бычок на стол.

Я закрываю глаза, потирая ладонями лицо, и как наяву вижу Джеймса на полу и кровь, яркую, как краска. Ее запах до сих пор у меня в ноздрях, а в ушах по-прежнему отдается его хриплый голос.

Шарканье ног в коридоре. Клэр возвращается с двумя дымящимися кружками. Ставит их на стол, осторожно опускается на диван, достает из кармана упаковку с каким-то лекарством, высыпает содержимое двух капсул в свою кружку.

– Обезболивающее? – спрашиваю я, потому что не знаю, что еще спросить.

Она кивает.

– Ну да. Вообще их положено просто глотать, но я не могу. – Она отхлебывает и морщится. – Мерзость какая. То ли это таблетки, то ли молоко успело испортиться.

Я тоже отпиваю из кружки. Действительно, мерзость. Чай в принципе мерзкая штука, а этот на вкус еще гаже, чем обычно: кисло-горький, несмотря на добавленный сахар. Зато, по крайней мере, горячий.

Какое-то время мы сидим молча, прихлебывая чай. Наконец я не выдерживаю:

– Что ты здесь делаешь, Клэр? Как ты сюда попала?

– Приехала на машине Фло. Она ее моим родителям одалживала, они оставили ключи у меня в тумбочке, чтобы она потом пришла и забрала. Только… она не пришла.

Ну да. Еще бы.

Клэр поднимает на меня глаза поверх чашки. Зрачки у нее расширенные, глаза блестят. Она такая красивая – даже сейчас, когда кутается в старую курт-ку, без макияжа, с порезами и синяками на лице.

– Я могу задать тебе тот же вопрос, – продолжает она. – Ты-то что здесь делаешь?

– Я вернулась, чтобы вспомнить.

– И как, получилось? – интересуется Клэр будничным тоном, как будто мы тут с ней сидим и сериалы обсуждаем.

– Получилось. – Я смотрю ей прямо в глаза, сжимая в онемевших ладонях кружку. – Я вспомнила про патрон.

– Какой патрон? – спрашивает она по-прежнему безмятежно, хотя во взгляде что-то меняется.

– Про холостой патрон в кармане твоей куртки.

Она качает головой – якобы с непониманием, и я начинаю злиться. Очень сильно злиться.

– Ты дурой-то не прикидывайся! Я знаю, что это была твоя куртка! Твоя! Иначе зачем бы ты сюда вернулась?!

– Может… – Она смотрит себе в кружку и снова на меня. – Может, чтобы защитить тебя от себя самой?

– В каком смысле?!

– Ты так и не вспомнила, что случилось, так ведь?

– Тебе-то откуда знать?

– Медсестры болтают. Прямо над головой. Особенно если думают, что я сплю.

– Ну и что с того?

– Значит, ты не вспомнила, что произошло в лесу? В машине?

– Ты о чем вообще?

– Ты схватила руль, – тихо говорит она. – Заявила, что жить не можешь без Джеймса, что десять лет по нему страдаешь, что все эти годы он тебе снится. Что ты так и не простила его за то сообщение. Ты дернула руль, и мы улетели с до-роги.