Надо отдать парню должное — он отлично справлялся с ролью друга и развлекал меня как только мог. Я, честно говоря, была ему за это благодарна, без него мне было бы совсем тоскливо. Я скучала по Адаму сильнее, чем могла предположить. Оказалось, что я так привыкла к его постоянному присутствию, молчаливой поддержке и дружескому подтруниванию, что сейчас чувствовала себя какой-то беззащитной и покинутой. Это стало для меня неожиданностью: я думала, что если вдруг Идолбаеву вздумается от меня куда-то пересесть, я спокойно это переживу, вернусь к прежнему привычному стилю жизни и все пойдет по-старому. Но, кажется, это уже было мне недоступно — я успела измениться и по-старому жить не могла и не хотела.

Тут мне вспомнилось объятие, которое Адам подарил мне на прощание перед своим отъездом. Сначала я замерла от неожиданности, почувствовав его так близко рядом с собой и ощущая, как его энергия окутывает меня словно большим теплым одеялом. А потом, поддавшись порыву, обняла его в ответ, и тут случилось необыкновенное: я явственно ощутила, как наши ауры начали переплетаться и сливаться между собой, проникая друг в друга и становясь единым целым. Ощущение единства было таким приятным, что казалось волшебством, и так не хотелось, чтобы оно заканчивалось! Но это было только начало: следом на меня неожиданно нахлынули чувства и эмоции Адама — они были такие яркие и сильные, что я испугалась и разорвала наше объятие, стараясь не задумываться о том, почему он испытывает такие чувства ко мне. Но все последние дни я только и делала, что мысленно возвращалась к этому объятию и пыталась понять, что все это значит.

А сегодня Адам возвращался в Москву, и с самого утра во мне тихо пела радость от того, что скоро разлука закончится и не придется больше чувствовать странную разделенность, как будто одна моя часть здесь, а другая — уехала с моим другом в Екатеринбург. Еще я радовалась тому, что день обещал пролететь незаметно благодаря совместному походу с Ибрагимовым в дельфинарий.

Парень, как мы и договаривались, забрал меня с автобусной остановки, на которой высадил в прошлый раз, ровно в десять утра. Доехав практически без пробок до нужного места, мы весело влились в галдящую толпу детей и их родителей, собирающихся посмотреть представление с дельфинами и другими морскими животными (касатками, морскими котиками, тюленями), которое в этот час было организовано руководством дельфинария для посетителей.

Представление было замечательным: дельфины выделывали такие трюки и синхронные номера, что я восторгалась, веселилась и хлопала в ладоши не меньше, чем дети на соседних сидениях. Я и сама ощутила себя семилетней девочкой, напрочь забыв и о своем истинном возрасте, и о том, что рядом сидит красивый парень и наблюдает за мной. Об Ибрагимове я вспомнила только тогда, когда представление уже закончилось, и Тимур принялся беззлобно подтрунивать надо мной:

— Чего теперь желает маленькая принцесса? Может сахарной ваты или мороженое в вафельном стаканчике?

— Нет, принцесса желает сфотографироваться с дельфином на память, как вон та толпа детей — смеясь ответила я, у меня было прекрасное настроение.

— Что ж, желание прекрасной леди — закон для меня — картинно поклонился Тимур, стараясь сохранить серьезное выражение лица, но безуспешно: уж очень веселая атмосфера царила в дельфинарии и, наверное, я в этот момент выглядела крайне забавно.

Мы пристроились в конец очереди на фотографирование. Ради торжественного момента один из дрессировщиков (высокий светловолосый мужчина лет тридцати пяти)сделал одному из дельфинов команду выпрыгнуть из бассейна на кафельный пол. Темноволосая кудрявая девушка (вторая дрессировщица) помогла дельфину поудобнее устроиться на полу. Рядом суетился фотограф, устанавливая и настраивая свое оборудование.