Робби - Хельга Петерсон (2020)

23.23 Малыш: «Для тебя не сплю»

23.23 Ягодка: «Поехали завтра в Кливдон»

23.24 Малыш: «Я работаю»

Действительно. Завтра не выходной, а у других людей вполне стандартный график… Жаль.

23.25 Ягодка: «Я забыла. Прости, что разбудила»

23.25 Малыш: «Что-то случилось?»

23.25 Ягодка: «Мама извинилась и позвала на обед. Я съезжу на автобусе, не парься»

23.26 Малыш: «Я попрошу Криса меня заменить, он мне должен. Поедем вместе»

23.26 Малыш: «Не начинай отнекиваться»

23.26 Малыш: «И извиняться»

23.26 Малыш: «И вообще молчи. До завтра. Я позвоню»

Элизабет не собиралась отнекиваться. Она смотрела на дисплей и думала, как же больно ей будет уже совсем-совсем скоро.

* * *

Роберт вышел из кафе, находящегося в пяти милях от Кливдона, в котором продавали любимые мамины пончики. В одной руке — кофейный стаканчик, в другой — термокружка. В зубах — пакет с теми самыми пончиками. Пикап одиноко стоял на маленькой парковке, на пассажирском сидение спала девушка с розовыми волосами, в малиновой шапке. Помпон знакомо свесился вниз, утаскивая шапку ниже на лоб. Робби подошел к машине, поставил термокружку на крышу, и освободившейся рукой открыл дверцу. Сел в кресло, осторожно опустил пакет на колени девушки, забрал термокружку, и только тогда закрыл дверцу. Осторожно. Чтобы не хлопать.

Элизабет не шелохнулась. Спала, как уставший ребенок, повернув голову к водительскому месту. Под глазами залегли тени от бессонной ночи. Еще не синяки, но если Лиз не начнет беречь себя, то они вот-вот появятся. Роб сделал глоток из своего стаканчика и поставил его в подстаканник. Провел большим пальцем по щеке спящей Ягодки. Девчонка нахмурилась. Смешно. Будто на нее села муха, а не рука двухсот шестидесяти фунтового мужчины. Ухмыльнувшись этой мысли, Робби убрал ладонь от лица Лиз.

Она дернулась, помпон шапки мотнулся в сторону, светло-карие глаза распахнулись.

— Я снова выключилась, — констатировала Элизабет, несколько раз моргнув. — Где мы?

Роберт вытянул руку с зажатой в ней термокружкой.

— Я купил двойной эспрессо, — он указал взглядом на колени девушки. — И пончики. Во сколько ты легла спать?

Элизабет зажала пальцами переносицу и сильно зажмурилась. Из глаз вытекли две слезинки.

— Около четырех, — пробормотала Ягодка.

Она взяла свой кофе, открыла носик, сделала несколько осторожных глотков.

— Что ты делала до четырех? — спросил Роб, доставая свой стакан из подстаканника.

Ей действительно нельзя столько работать. Если бы у Роберта была возможность, он укладывал бы ее спать в десять. Поднимал бы со стула на руки, несмотря на вопли протеста нес в кровать, бросал на одеяло и падал сверху. Чтоб не вырывалась.

— Тобою любовалась, — прозвучал неожиданный ответ.

Роб замер, не донеся стаканчик к губам. Это было бы хорошо…

— Правда?

Элизабет нахмурилась.

— Дурак! Я плакат составляла!

Жаль. Хотя, чего ожидать? Хотела бы любоваться Робом по ночам — могла бы любоваться лично. А вместо этого удирала из его машины со скоростью пули. Роберт приложился к стаканчику, сделал большой обжигающий глоток, и отставил на место.

— И как плакат? — он вставил ключ в зажигание, повернул, Тойота гулко завелась.

— Скоро увидишь. Котята получились отлично.

Ах котята у нее получились отлично… Роб вдавил педаль, и машина вырулила на дорогу. Со стороны пассажирского кресла зашуршал пакет с пончиками. Роберт покосился на Элизабет: она внимательно изучала содержимое пакета, пытаясь угадать, какой пончик с какой начинкой.

— Дай мне один, — попросил Роб, снова глядя на разделительную полосу прямо перед собой.

Пакет снова зашелестел и сразу после этого к носу Роберта протянулась рука с пончиком. Качнувшись вперед, Роб клацнул на нем зубами. Откусил сразу половину, вторую зажал двумя пальцами.