Дорога соли - Джейн Джонсон (2012)

Девушка посмотрела на него широко раскрытыми, невинными глазами — ни дать ни взять воплощение послушной дочери, которая знает свой долг, — повернулась и бегом понеслась домой, зная, что теперь ее точно долго никто не хватится. Там Мариата переоделась, достала дорожное снаряжение и хорошенько закутала голову платком, чтобы ее никто не узнал. С бьющимся сердцем она вышла на улицу, быстро пролетела через базар и зашагала по переулку, который вел к караван-сараю. А вдруг тот торговец ушел вместе со своей верблюдицей? Или же Мариата его не поняла и он совсем не то имел в виду?

Она вошла под тростниковую крышу, где все путешественники, проходящие через город, оставляли своих верблюдов и ночевали, завернувшись в попоны, в небольших закутках, примыкавших к караван-сараю и огражденных тонкими стенками. Этого человека и в самом деле нигде не было. Ошеломленная Мариата обошла все, вглядываясь то в одну лежащую ничком фигуру, то в другую. Люди дремали, пережидая дневную жару. Она пыталась вспомнить, как выглядел давешний торговец. Ведь Мариата даже не спросила, как его зовут…

— Дочь Хоггара, уж не меня ли ты ищешь?

Она испытала такое облегчение, что у нее даже коленки подогнулись. Наконец-то, вот он, высокий и, несмотря на возраст, стройный. Его проницательные глаза ощупали ее плотную дорожную одежду, крепкую обувь и сумку с бахромой, заброшенную за спину.

— Я поймала вас на слове, вот и пришла.

Он видел, что ей как можно скорей хочется отправиться в путь, но все равно заставил ее сесть и выпить с ним чаю в тихом уголке караван-сарая, где их никто не мог подслушать. Не торопясь, аккуратно, педантично соблюдая все детали церемонии чаепития, принятые у туарегов, торговец вскипятил воду на маленькой жаровне, заварил чай в небольшом серебряном чайничке. Все это время Мариата сидела как на иголках.

— Я дам тебе мою Муши, по это должно быть сделано заимообразно, — сказал он, наливая себе второй стакан чая.

— Но вы говорили, что отдадите даром! — обиженно возразила Мариата.

— Муши у меня — умная девочка, она почти как человек. — Он наклонился к ней поближе и спросил: — Ты уже продумала свой маршрут? Знаешь, где находятся скрытые колодцы и приличные пастбища для моей верблюдицы, чтобы она не умерла с голоду? До родины твоих предков долгий путь. До тех мест даже ворону лететь больше тысячи миль, а ты не птица. Местность, которую ты должна пересечь, одна из самых суровых на земле. Муши уже не молоденькая, она вынесла много испытаний, и я не хотел бы, чтобы бедняжка издохла по дороге.

— Похоже, благополучие вашей верблюдицы беспокоит вас больше, чем мое.

Старый торговец сощурил глаза.

— Мы с ней вместе уже добрых пять лет, и я ее очень люблю. Я провел с ней больше времени, чем в обществе собственной жены. — Он помолчал, а потом добавил: — Тем более что Муши у меня не сварлива и не пререкается.

Мариата напомнила ему, что в прошлый раз он говорил совсем другое насчет этой верблюдицы. Он секунду молчал. Видимо, она захватила его врасплох.

— Что ж, твоя правда, я действительно так говорил. Мы недавно вернулись из трудного путешествия, и в это время она была… строптива. Еще я думаю, что ты не совсем правильно меня поняла. Теперь мне жалко терять Муши, вот я и вспоминаю ее добрые качества…

Мариата вспыхнула и выпалила:

— Все понятно. Вы меня не проведете! Сначала говорили одно, и я вам поверила, потом другое. Хотите взвинтить цену. Так все здесь делают, тут никому нельзя верить!

Нечто подобное у нее произошло с соседкой, которая обещала приготовить таджин баранины за оговоренную цену, а потом подняла ее вдвое.

Но торговец, кажется, не обиделся на ее резкую речь и спокойно продолжил:

— Вдобавок за то время, пока мы здесь, она всем сердцем привязалась к двум верблюдам в этом караван-сарае. Мне кажется, было бы жестоко вот так разлучить их.