Семейное древо - Екатерина Босс

— Если Вы подождете минуту, то я вызову сопровождающего, который проводит Вас до кабинета, — сказала Екатерина, потянувшись к смарт-часам на своем запястье, чтобы отправить запрос в приложение клиники, доступ к которому был только у сотрудников и пациентов центра.

— Не стоит, я найду дорогу, — кивнула Вероника Александровна, проходя к дверям и прикладывая одноразовый пропуск к панели, на которой в синем мигающем кружке находился закрытый замочек. Если пропуск был действителен — замок открывался и разблокировал двери. После выхода из центра, пропуск необходимо было бросить в специальный контейнер, который отправит его на переработку.

Вероника шла по белоснежному, ярко освещенному, просторному коридору клиники, который мягко закруглялся, образовывая в конечном счете кольцо. Кабинет Главврача центра находился на втором этаже и представлял собой овал со стеклянным куполом, вместо крыши. Дверь была не заперта, поэтому Вероника Александровна свободно зашла внутрь, попадая в просторный кабинет, интерьер которого был выполнен в стиле минимализма. Простые белые стены, лишенные декора и вычурных узоров. Лишь на двух, противоположных друг другу, стенах висели картины в стиле конструктивизма. Посередине кабинета, прямо в центре купола, стоял небольшой квадратный стол с мраморной столешницей и небольшое квадратное кожаное кресло с высокой спинкой черного цвета, и с металлическими подлокотниками, которые плавны переходили в ножки. По другую сторону стола стояли два аналогичных кресла только из белой кожи. В кабинете не было цветов, ненужных торшеров или светильников, лишь тонкие, почти незаметные при дневном свете, светодиодные ленты над плинтусом и по периметру потолка, которые начинали работать лишь в темное время суток. Даже шкафы для хранения документов и верхней одежды были спрятаны в стену, дверь которых появлялась благодаря легкому нажатию руки. Все в кабинете Русановой было продуманно до мельчайших подробностей, которые женщина прорабатывала сама, когда работала над архитектурой здания и декором каждой комнаты.

— Ничего не изменилось, — хмыкнула Вероника, занимая кресло, обтянутое белой кожей и смотря на блестящую поверхность стола, не обремененную никаким лишним декором. На столе не было фотографий или памятных вещей и статуэток. В правом углу стоял лишь тонкий прямоугольник, на экране которого высвечивалось время, дата и погода.

Вероника прождала недолго. Не более, чем через десять минут дверь кабинета открылась и внутрь зашла красивая женщина в платье миди с треугольным вырезом насыщенного изумрудного цвета, как и её глаза. Поверх которого был надет белоснежный халат с вышитыми на правой груди черными нитками фамилией и инициалами «Русанова А.В.». Карамельные волосы женщины были уложены в низкий пучок, на ее красивом лице почти не было косметики. Она улыбнулась бледными губами и села в своё кресло, положив на стол ежедневник в твердом кожаном темно-синем переплете, в нижнем левом углу которого тоже были выведены позолоченными буквами её фамилия и инициалы.

— Рада тебя видеть, — продолжала улыбаться Русанова, смотря на девушку, словно в зеркало. Она не могла избавиться от мысли, словно смотрит на саму себя, только двадцать семь лет назад. — Я было очень удивлена, когда мне сказали о твоем намерении приехать.

— Я не планировала приезжать, — вздохнув ответила Вероника, облокачиваясь на спинку кресла. — Так сложились обстоятельства.

— И почему каждый наш разговор постоянно начинается с загадочной фразы, — усмехнувшись задала риторический вопрос Алла Викторовна.

— Возможно, я научилась этому у тебя, — пожала плечами девушка, усмехнувшись.

— Я по натуре загадочна, — в тон ей ответила Русанова, сцепляя руки с аккуратным, практически бесцветным маникюром, в замок. — Так что же это за повод, что не мог подождать хотя бы до выходных?

— Не люблю откладывать на завтра то, что могу сделать сегодня, — ответила Вероника, отведя взгляд.