Когда умирает король - Элина Бакман (2021)

Бок о бок они неторопливо доходят до автобусной остановки у площади Хаканиеми. Хотя на улице тепло, Ян почему-то в куртке. Возможно, это просто буйная фантазия, однако Саане кажется, что сейчас они идут чуть ближе друг к другу, чем в начале вечера. Вообще, для такого позднего часа народу как-то многовато. Ян говорит, что обожает финские летние ночи, когда люди, ошалевшие от света и тепла, начисто забывают о времени, гуляя до темноты и наслаждаясь жизнью. Город даже пахнет как-то иначе.

— И я обожаю, — говорит Саана, и они продолжают путь.

— Прошу прощения, стоило бы спросить об этом пораньше, но… ты сейчас встречаешься с кем-нибудь? — спрашивает Ян, останавливаясь посреди улицы. — С нашего разговора с Веерой прошло уже порядочно времени. И я подумал…

— Ни с кем не встречаюсь, — отвечает Саана с надеждой на промелькнувшую в голосе беззаботность. Она прямо антоним понятия «отношения». На любовном фронте она числится в полку циников, стремящихся к тотальному уединению. — Я свободна и счастлива, — говорит она вслух. Это, конечно, вранье, но только наполовину: она же свободна. В Хартоле она в какие-то дни чувствует себя живой, а в какие-то моменты — даже счастливой.

— Хорошо, — говорит Ян и кивает.

Саане кажется, что он все еще переваривает ее слова. Вдруг он умеет читать мысли? Саана не особенно счастлива, это да, но и несчастной ее не назовешь. Таких людей можно сравнить с флюгером, который замер в ожидании сильного порыва ветра. И лишь в последнее время, живя у тети, Саана поняла, что ожидание — занятие бессмысленное. И ей необходимо самой стать порывом, самой вдохнуть в себя жизнь, чтобы полететь в сторону того, что видится правильным.

На углу площади они останавливаются. Ян сейчас очень близко. Саане кажется, что она может уловить запах его лосьона после бритья. Так хочется обнять, но она робеет. Скепсис поутих, и теперь Саана с нетерпением ждет следующей встречи. В Яне ей нравится все: его мужская красота, его умные глаза, его манеры. Низкий голос Яна она может слушать вечно, как и наблюдать за тем, насколько гармонично его скромная одежда сочетается с далеко не скромной внешностью. Такое впечатление, что мужчина просто не осознает собственную привлекательность. Это обезоруживает по-настоящему. Это нужно законодательно запретить.

Ян что-то говорит, а Саана смотрит ему прямо в глаза.

— Я бы обнял тебя, но у меня проблемы с объятиями, — смеется он.

Саана улыбается, чувствуя себя прекрасно и чудовищно одновременно. Куда проще было бы бороться с разочарованием, нежели вот так стоять и на что-то надеяться. Когда они все-таки обнимаются, Саана просто не в силах контролировать идиотскую радость на своем лице. Это неуклюжее объятие, за которое их засмеял бы любой школьник. Сейчас 02:15, ночь со среды на четверг, Хельсинки, Хаканиеми.

В 02:59 Саана и Ян все еще не могут распрощаться. Они успели проигнорировать кучу автобусов — и пускай себе едут. Яну нужно в район Каллио, Саане — в Валлилу, и на следующий автобус ей бы лучше сесть.

— Знаешь, я на самом деле восхитительно провел время, — говорит Ян, глядя на Саану как-то изучающе. Та кивает и быстро вскидывает руку, чтобы остановить взявшийся из ниоткуда автобус. Двери с шипением открываются. Саана, совершенно не ожидая от себя, быстро клюет Яна в щеку и запрыгивает в салон. Она берется за поручень и мельком смотрит на оставшегося на остановке мужчину. Двери закрываются, водитель ждет. Саана показывает ему билет на экране мобильного, глупо улыбается и, пошатываясь, идет дальше по салону. Она смущенно припоминает события этого вечера и загадывает: если ночью от Яна придет сообщение, это будет означать, что и он не против продолжить. Что из всего этого может что-то получиться.

11 ИЮЛЯ, ЧЕТВЕРГ, ХЕЛЬСИНКИ