Когда умирает король - Элина Бакман (2021)

В животе приятно защекотало. Она улыбается и останавливается, обдумывая, как ответить. Смайликом, картинкой или словами? Если смайликом, то каким? В голову ничего не приходит. Наверняка Яну больше нравятся слова. «Я тоже думаю о тебе:) Как самочувствие?» Сообщение отправлено, и Саана входит в здание колледжа. Может, не стоило спрашивать о здоровье? Неромантично как-то, будто она курица-наседка. Вот дерьмо. Саана тут же жалеет, что послала такое мамашкино сообщение вместо игривого. С другой стороны, она ведь и правда волнуется, это не праздное любопытство.

Довольно улыбаясь, Саана смотрит на записанное в блокноте имя мужчины. Оно стоило ей нескольких телефонных разговоров и встречи с человеком, который знал, кто вел курсы рисования летом 1987, 1988 и 1989 годов. В итоге именно бывшая секретарша колледжа, ныне пребывающая на пенсии, оказалась той, кто искренне обрадовался возможности помочь. Она знала про эти курсы буквально все. Она и Инкери сразу вспомнила, когда о той зашла речь.

— О, так шплетни не врали, — секретарша была явно в приподнятом настроении и сильно шепелявила, как и многие милые старушки.

— Какие сплетни? — живо спрашивает Саана.

— Ну, вы же об этих двоих шпрашиваете. Штранно было бы не вшпомнить имя Инкери, когда они с тем учителем в швое время друг от друга не отлипали.

Ничего более конкретного от секретарши выведать не удалось. Но Саана все равно никак была не в силах понять, что именно заставляет тетю упорно хранить молчание. Скрывает что-то ужасное? Или, может, в душе тетя очень ранимый человек, который таким образом защищается? Воспоминания насильно погружают Инкери в то время, в которое она была бы рада никогда не возвращаться.

Саана буравит взглядом имя и думает о том, произошло ли в прошлом нечто такое, что тетя до сих пор не в силах пережить? Если мужчина связан с судьбой Хелены, для Инкери это, должно быть, страшный удар. Саана так и записывает в блокнот: «Мог ли сам учитель рисования как-то повлиять на судьбу Хелены?»

ЛЕТО 1989, ХАРТОЛА

Хелена снова дневала в ларечке, неожиданно остро ощущая свое одиночество. Краем глаза уловила она движение: чей-то мопед свернул с центральной дороги прямо к торговой площади. Когда водитель мопеда снял шлем, Хелена узнала того парня, что недавно следил за ней в бинокль. Он аккуратно примостил шлем на сидушку и принялся внимательно смотреть в сторону ларька с клубникой. Хелена притворилась, будто не замечает. Она вообще притворялась, что понятия не имеет, кто этот парнишка, хотя видела его целых два раза. Первый раз — в церкви: он был вожатым лагеря, а второй раз — когда он разглядывал ее в бинокль. Хелена знала, что парень был в числе тех немногих, кто хоть раз видел ее визиты в усадьбу. Парень направился к ларьку, а Хелена в панике искала, чем бы себя занять. Остановилась на неспешном раскладывании ягод по литровым корзиночкам.

— Я попробую? — спросил парень, хотя уже успел взять одну клубничку и наполовину ее съесть.

Хелена промолчала.

— На твоем месте я бы держался подальше от усадьбы, — сообщил он, вручая девушке хвостик от клубники. Хелена не взяла. Парень мог с тем же успехом бросить его на землю.

— Неужели? Тебе-то что? — Хелену раздражал этот парень. Худой, а голова большая. Глаза почти скрыты за стеклами очков.