Встретив Харри и сославшись на внезапно возникшее неотложное дело, Саана покидает тетин дом. С приходом Харри атмосфера немного поменялась, стала странноватой, но Саана не растерялась, налив обоим по бокалу немецкого рислинга, а затем ушла. Когда маленькое вранье раскроется, лучше бы ей находиться от дома на безопасном расстоянии. Первый шок и паралич пройдут, и оба только посмеются над этой невинной выходкой. Все само собой образуется, если Саана не будет маячить перед глазами.

На пути к усадьбе лицо обдувает жарким летним воздухом, однако вблизи порога пахнет сыростью и землей. Саана опирается на веревочку поскрипывающего подвесного моста, живописно соединяющего два берега. Она вынимает из кармана телефон и смотрит на время. 18:57. Саана оглядывается по сторонам. Все будто замерло. И в тот момент где-то раздается щелчок, как если бы кто-то случайно наступил на валяющуюся на земле веточку. Саана оборачивается и видит ее. Одетую в белое рыжеволосую женщину, стоящую на одном месте и в упор смотрящую на Саану.

В знак приветствия Саана робко поднимает руку, и женщина делает то же в ответ. Затем жестом приглашает следовать за ней.

Ситуация своеобразная, но Саане по какой-то причине совсем не страшно. Она следует за женщиной по берегу — та движется легко, будто парит над землей. Наконец они оказываются в нужном месте. Женщина останавливается. Саана осматривается. Они сейчас в лесу, и прямо перед ними лежит белый велосипед, успевший зарасти мхом.

— Когда-то он принадлежал Хелене, — тихо произносит женщина, понижая голос до шепота, и Саана задерживает дыхание. На пару мгновений воцаряется молчание, потом женщина продолжает.

— После этого все было как в тумане. Я пропустила годы, почти десять лет. Мне было плохо, приходилось часто выходить на воздух, — говорит Иирис.

Саана кивает, не зная, что сказать.

— Время от времени я бываю и на пороге, оставляю каллу на том месте. В память о Хелене, — произносит женщина, глядя вдаль.

Память Сааны тут же подкидывает ту самую каллу, с которой все и началось.

— Мне очень жаль, правда, — решается заговорить Саана. Она немного растеряна.

— Можно увидеть, пойдет ли ночью дождь, — сообщает Иирис и поднимает взгляд к небу.

Саана тоже смотрит туда, не видя, однако, никаких признаков грядущего дождя. Она просто кивает и терпеливо ждет продолжения.

— В их руках была вся власть. И фотографии. Мы были недостаточно сильны, чтобы противостоять таким людям. Не помню, чтобы в своей жизни испытывала перед чем-либо такой первобытный страх. Они держали в кулаке всю общину. От них зависели деньги наших родителей, они были знакомы с руководством школы, и все события они списывали на мистику. Но Хелена могла спутать им все карты.

— Этот велосипед нашли в ельнике примерно в километре от усадьбы, он был присыпан землей, — говорит женщина, указывая на лес. — В свой последний вечер Хелена была в усадьбе, я сама ее туда позвала.

— Что случилось на самом деле? — спрашивает Саана. Сдерживать нарастающую неуверенность в голосе становится все сложнее.

Иирис — убийца? Саана чувствует, что нешуточно напугана.

— В этом непросто разобраться, они все очень гладко провернули. Нас по одной втянули в этот кошмар. Мы были вожатыми, и мало у кого не было проблем в семье. Нас опьяняло внезапно обрушившееся на нас внимание: неужели кто-то разглядел, что мы особенные? Некоторое время я жила как в сказке. Все обернулось катастрофой, когда появились остальные мужчины. И тогда моей обязанностью стало втягивать во все это других девушек. Меня шантажировали фотографиями. Осознание и чудовищный стыд пришли намного позже, — говорит женщина, и Саана также слышит все, что осталось невысказанным.

— После смерти Хелены мы, оставшиеся, решили объединить силы. Вместе мы вернули себе голос. Мы продолжали зваться Речными девами, однако стали другими, мы больше не подчинялись.