Игра с огнем - Наталья Тимошенко (2018)

Яна? Вряд ли. Девочка попсиховала и успокоилась. Не успокоилась бы сама, Максим нашел бы способ решить эту проблему. Он? И что плохого ему сделает эта фотография? Да пусть хоть плакат на площади повесят, ему ни холодно, ни жарко. Он никому ничего не должен, может делать, что хочет. Ну даже если покосятся на него пару месяцев, пообсуждают за спиной — да и пусть. Мужчины, может, еще и позавидуют. Элиза молодая, красивая, недоступная. Небось не один провожал ее взглядом.

Пожалуй, больше всего пострадала как раз Элиза. Это ее могут уволить, а если и не уволят, не пожелав остаться сразу без двух учителей, то нервов потреплют. Максим не раз слышал о суровых нравах школьной администрации. Но если целью маньяка была Элиза, то почему? Какое отношение она имеет ко всему происходящему? Она не была близко знакома ни с одной из жертв, хоть с каждой ее и связывала тонкая, почти призрачная ниточка. Даже Тамара могла просто сдавать ей квартиру. Если захотеть, такие ниточки можно найти у каждого в этом крохотном городке, где все друг друга знают. В то время, когда была сделана фотография, куски которой маньяк оставляет на жертвах, Элиза здесь даже не жила. А если и приезжала в гости к двоюродной сестре, то едва ли могла попасть в общую компанию с убитыми. Им ведь на тот момент было уже двенадцать-пятнадцать лет, а ей хорошо если пять.

Или все-таки это для него? Фотография мертвой Инги, скорее всего, была попыткой поиграть с полицией. Надо заметить, удачной, поскольку с тех пор маньяк убил еще одну женщину, а полиция так и не смогла его найти. Возможно, убийца счел Максима полицейским и решил показать, что он гораздо ближе, чем они думают.

Или для Яны? Ведь первую фотографию он разослал как раз подросткам, которые и нашли труп Инги. И сейчас еще неизвестно кто, кроме детей, получил снимок и получил ли вообще.

Если на первый взгляд самой логичной жертвой этого «розыгрыша» казалась Элиза, то на второй — она была уже наименее вероятной.

Глава 18

Утро началось рано, задолго до рассвета. Который, к слову, так и не наступил из-за плотно затянувших небо туч. Никто уже и не надеялся, что они прольются дождем, но Максим, проснувшись, все равно открыл окно и втянул носом воздух. Дождем даже не пахло, а еще вчера буйно цветущий куст сирени не просто сбросил все гроздья, но и вообще выглядел засохшим. Максим протянул руку и коснулся ближайшей ветки. Та с надрывным хрустом треснула и осталась в ладони. Куст был мертв. Еще немного в таком темпе — и он совсем перестанет удивляться капризам природы в этом городе.

А разбудил его в такую рань — начало седьмого — тот самый профессор из Санкт-Петербурга. Денис Дмитриевич Валентеев всегда был жаворонком, а под старость, видимо, еще и бессонницей начал мучиться. Ничем иным Максим не мог объяснить такой ранний звонок. Профессор интересовался, как продвигается расследование и пригодилась ли помощь его аспирантки.

— Она девочка очень способная, — усмехался он. — Всю себя работе отдает, ни мужа, ни детей до сих пор не завела. Бывает, ночи напролет в библиотеке проводит.

На взгляд Максима, аспирантке Кристине переживать о муже и детях было еще рано, можно и над карьерой потрудиться, но какое он имел право размышлять на такие темы, если сам женился в двадцать?

После звонка Дениса Дмитриевича неожиданно заявился в гости Дима. Правда, надолго задерживаться не стал. Он возвращался с какого-то вызова и заодно закинул Максиму папку с делом о пожаре двадцатилетней давности, которую выпросил у следователя. Первушин то дело не вел, он тогда еще не жил в Лесном, но папку из архива достал. И, по словам Димы, даже не стал спрашивать, зачем она ему.

— У него на сегодняшнее утро аудиенция у мэра назначена, — делился сплетнями Дима, залпом глотая горячий чай. — Он злой как черт.