Она вернулась домой, когда за окном уже плотным слоем лежал снег. Теперь у Варвары в животе была установлена стома и калоприемник, а руки все так же не шевелились, не говоря уже про ноги. Теперь опять требовался длительный период реабилитации после удаления части кишечника, поэтому плановую операцию на верхний отдел позвоночника снова перенесли на неопределенный срок.

Дома с ней теперь никто не разговаривал, мать молча ее кормила, мыла стому, протирала пролежни камфорным маслом, меняла подгузник, но все время молчала. Молчала и Варвара, после этой неожиданной операции она окончательно утратила веру в свое выздоровление и ждала конца. Варю перенесли из комнаты Марии, чему та была несказанно рада, прямо в крохотный коридор и положили на раскладушку. Голова Варвары теперь почти касалась двери туалета, а ноги едва не доставали до входной двери. Вся семья старалась как можно реже выходить из своих комнат, мать даже готовить начала по ночам, лишь бы не смотреть на Варю. Все ждали логичного конца этой истории, и все без исключения хотели, чтобы развязка наступила как можно раньше.

Мать теперь давала ей сильные антидепрессанты, поэтому Варвара почти все время спала, а в то время, что бодрствовала, почти ничего не соображала.

Сегодня утром Варя проснулась и, на удивление, поняла, что голова у нее не такая тяжелая, как обычно, и что она даже может соображать.

Из комнаты родителей доносились истеричные крики:

– У Марии положительный тест на коронавирус! – почти визжал Алексей Геннадьевич. – Нам надо срочно уезжать на дачу, пока мы с тобой не заразились!

– А как же Варвара? – испуганно спросила мать.

– За Варварой две недели может и Машка поухаживать, Машка молодая, болеет в легкой форме, а если мы заразимся, то уже не выберемся! Я собираю вещи, предупреди Машку, и поехали скорее от-сюда!

– А если Варя заразится? – вполне логично предположила мать.

– Ну, и слава богу, – Алексей Геннадьевич даже голос не понизил, – отмучается хоть, и нас избавит от себя! Разве это жизнь? Да она пошевелиться не может сама, а как эту трубку в живот вставили, так совсем вся квартира говном провоняла. Невозможно дышать, невозможно ходить, жить невозможно!

– Я поняла тебя. – Мать, не выходя из комнаты, позвонила Машке, которая сидела в соседней, за закрытыми дверями.

Варвара слышала, как мать просит сестру поухаживать за Варей две недели, пока не закончится карантин. И на удивление, Машка сразу же согласилась.

Через два часа родители, собрав кучу сумок с одеждой и едой, уехали на дачу, на самоизоляцию. Мария, которая переносила коронавирус в легкой форме, чувствовала себя терпимо, поэтому в хорошем настроении бродила по квартире.

– Варька, тут мать тебе оставила кучу лекарств: камфорное масло, пролежни протирать, потом для давления что-то, для кишечника таблетки, какие-то гормоны, что ли. Короче, тебя можно и не кормить, на одних лекарствах две недели протянешь.

– Мне все равно, – ответила Варвара чистую правду.

– Ну, нет, – засмеялась Машка, – ты мне еще нужна, очень как нужна! Поэтому сейчас придет Костя, ну, мой парень, он у нас поживет, пока родителей нет, надеюсь, ты не против?

– Я против, – Варвара с трудом говорила, настолько она ослабла, – я не хочу находиться в одном помещении с чужим человеком.

– А ты и не будешь! – пообещала ей Машка. – Мы тебя пока перенесем в комнату к родителям, ты там будешь совершенно одна.

Варвара хотела возразить, но потом поняла, что это бесполезно, и замолчала.

Через некоторое время в дверь позвонили, и сестра, радостно взвизгнув, бросилась в коридор. Это пришел Костя. Пока он разувался в коридоре, Варвара его осторожно разглядывала: на вид лет сорок – сорок пять, т. е. в два раза старше сестры, худой, впалые щеки, серое лицо.

– Ну что, гуляем, дорогая? – Костя прошел мимо Варвары, даже не взглянув на нее, и обнял Машку. – На две недели эта хата наша?