Снежная слепота - Рагнар Йонассон (2021)

— А что Томас думает… — Она помедлила и потом продолжила: — Что он думает о Хрольвюре?

— О Хрольвюре?

— Да. Это действительно несчастный случай?

Он на мгновение замешкался, и Угла решила, что ему, вероятно, не хочется говорить о том, что является предметом полицейского расследования.

Ари ответил вопросом на вопрос:

— Судя по всему, это был несчастный случай, ты так не считаешь?

— А ты сам как считаешь?

— Томас в этом уверен. Абсолютно. Ему не хотелось бы, чтобы эта история привлекла к себе излишнее внимание. Известный писатель, пьяный, свалился с лестницы…

— А сам ты что об этом думаешь? — спросила она.

Он положил руку на голову, словно хотел унять головную боль.

— А сам я не очень понимаю, как это случилось.

— В тот вечер произошла ссора, — сказала она.

— Ссора?

— Да, Хрольвюр поссорился с Ульвюром.

— Я об этом ничего не слышал, — сказал Ари. — Из-за чего они поссорились?

— Да как всегда… Обстановка была напряженной и только накалялась… Они были вдвоем на балконе — мрачные и злые. Хрольвюр во время репетиции высказывался чаще обычного, и было видно, что он пил, Ульвюра это выводило из себя. В конце концов они стали орать друг на друга, и — я хорошо это помню — Ульвюр сказал…

Она помолчала, потом продолжила:

— «Может быть, ты замолчишь, когда умрешь». И тогда наступила тишина. Ульвюр вскоре устроил перерыв, чтобы все сходили домой поужинать, а потом, да… Хрольвюр был уже мертв, когда мы вернулись.

— Но ты же не считаешь…

Угла внезапно осознала серьезность того, что она сказала.

— Нет, конечно же нет… Ну если только непреднамеренно, случайно… — Она на мгновение замолчала. — Думаю, Ульвюр ушел последним. Когда мы с Карлом выходили из театра, никого не было ни в зале, ни в фойе. Карл живет совсем рядом со мной, в Тормодсгате… Я помню, что Анна уже ушла, и Пальми тоже, но Ульвюр все еще был наверху, на балконе, с Хрольвюром. Он, должно быть, ушел сразу после меня.

— Да, — сказал Ари и отвел взгляд, — должно быть.

Глава 21

Сиглуфьордюр, понедельник,

12 января 2009 года

За ночь Ратушную площадь завалило снегом. Еще не было и семи утра.

Ульвюр Стейнссон шел по площади, глубоко задумавшись. С другой стороны ему навстречу двигался Пальми. Он был выше Ульвюра, худой, слегка сутулый и усталый, словно на плечах его лежала тяжелая ноша.

Ульвюр первым поднял голову, потом Пальми. Они поклонились друг другу, с достоинством, спокойно, почти одновременно, ничего не сказали, словно их разговор в такой ранний час мог пробудить город от спячки.

Ульвюр решил было остановиться, но болтать ему не хотелось. К счастью, Пальми тоже не собирался останавливаться, и каждый продолжил свой путь.

Ульвюр помнил Пальми с давних времен, когда тот был еще молодым человеком. Теперь Пальми было за семьдесят, и он выглядел как старик. «Остался один год, — подумал Ульвюр. — Один год — и мне тоже исполнится семьдесят». Ему пришлось признать, что возраст начинает давать о себе знать. Он видел это каждый раз, когда смотрел в зеркало, и внутренне тоже это ощущал. Теперь даже от малейшего усилия у него начиналась одышка.

Воздух был совершенно неподвижен, снег прекратился. На Ульвюре была его обычная черная фетровая шляпа, прикрывавшая лысину. В тех редких случаях, когда он выходил на улицу во время сильного снегопада, он оставлял шляпу дома и вместо этого надевал шерстяную шапку и пару толстых наушников.

И как же, черт побери, получилось, что он оказался здесь, в Сиглуфьордюре?

Он знал ответ лучше, чем кто-либо. Он знал, что ответственность за решение переехать в Сиглуфьордюр после выхода на пенсию лежала на нем, и только на нем. Но в те дни, когда он горько сожалел о своем решении, он предпочитал свалить вину на свою бывшую жену.