След на дне - Александр Насибов (1966)

Руководители промысла на реплику не реагировали. Молчали и все остальные. Да и что толку в разговорах? На буровую идти нельзя — это было бесспорно. Уже при шестибалльном шторме всем промысловым судам полагалось стоять у причалов. Сейчас — восемь баллов в море.

Но Фируз продолжал гнуть свое. Глядя на заведующего промыслом, он напомнил, что двадцать четвертая обошлась государству в сотни тысяч рублей. Если считать по-старому, это несколько миллионов. А сколько людей трудилось день и ночь, чтобы пробурить скважину! Она стала лучшей на промысле. И вот теперь может погибнуть. Очень странно, что некоторые люди боятся…

— За тебя, между прочим, боятся, — сказал заведующий.

— А мне не страшно! — крикнул Фируз. — Пугаете, а я не боюсь. Могу дать расписку: иду в море добровольно, ответственность беру на себя.

Начальство пропустило это заявление Фируза мимо ушей. Радист обратился к инженеру:

— По прогнозу, ветер к полудню начнет стихать, а к вечеру шторм прекратится вовсе.

Инженер оглядел линию гор на севере.

— Очень может быть, — сказал он. — Летом штормы короткие. Да вон горизонт как будто светлеет. Думаю, скоро сядет ветер.

— Тогда и пойдем в море, — решил заведующий. — Балла на три уймется, отправимся на двадцать четвертую.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

СЛЕД НА МОРСКОМ ДНЕ

Во втором часу дня от промысловой пристани ушло в море судно. Требование Фируза послать на двадцать четвертую его катер было отвергнуто. В трудный рейс назначили большой надежный киржим.

Смирившись, Фируз попросился идти на киржиме матросом. Он доказывал, что умеет слесарничать, монтировать на устье скважины фонтанную арматуру, менять отработанные штуцеры. Напомнил, что не так давно участвовал в прокладке трубопровода на двадцать четвертую, — это тоже могло пригодиться.

Но его не взяли и матросом: во главе лучшей ремонтной бригады на буровую отправился сам заведующий.

Провожаемый десятками людей, киржим отвалил от причала и вскоре скрылся из глаз. Нефтяники собрались у дверей радиорубки, где главный инженер держал радиосвязь с киржимом.

Заработал динамик радиостанции.

— Павел Ильич, — разнесся по пристани голос заведующего промыслом, — скважина не виновата. Видать, километрах в полутора от берега поврежден трубопровод. Ума не приложу, что там случилось, под водой…

— Идите на буровую, — посоветовал главный инженер, — постарайтесь перекрыть задвижки на арматуре.

— Я так и решил. Буду выключать скважину. А ты вызывай водолазов, Павел Ильич! Здесь стихает, ветер падает. Скоро можно будет работать. На месте аварии оставляю буй.

Динамик умолк ненадолго.

Вскоре на пристани стало известно, что киржим приблизился к двадцать четвертой, но старшина не рискует швартоваться и высаживать людей: в открытом море волны бушуют вовсю, судно может разбиться о стальные ноги острова.

Главный инженер тотчас отправил в море второе по величине судно — моторный баркас. Во время высадки людей баркас будет держаться близ острова, чтобы прийти на подмогу, если нефтяники окажутся в беде.

На пристани собиралось все больше народу. Шторм шел на убыль, бурильщики скважин готовились возобновить прерванную непогодой работу. Вокруг радиорубки стоял гул голосов.

Но вот голоса смолкли: вновь заработал динамик.

— Подходим, — сообщил заведующий промыслом, — сейчас попытаемся пришвартоваться. Павел Ильич, связался с водолазами, скоро они прибудут?

— Никак не могу докричаться!

— Продолжай, пока не добьешься. Объясни им: повреждение в районе, где труба проходит близ рифов. Ветер боковой, дует из-за скал. Поэтому у места аварии зыбь небольшая, вполне можно работать… Ну вот, подходим к двадцать четвертой, будем высаживаться!..

— Счастливо! — крикнул главный инженер.

Переключив рацию, он стал вызывать водолазную базу.

Фируз обернулся к Джафару.

— Понял, где авария?