Ангел, автор и другие. Беседы за чаем. Наблюдения Генри. - Джером Клапка Джером (2011)

Но только в том случае, если вы не американская дама. Никогда еще мое сердце не переполнялось столь искренней любовью к американскому народу, как по пути из Берна в Веве. Вот уже битый час мы сидели в атмосфере, которая, несомненно, лишила бы склонности к наблюдениям даже великого Данте. Уверен, не прошло бы и десяти минут, как гений потерял бы всякий интерес ко всему, что происходит вокруг. Он не стал бы задавать вопросов, а шепнул бы на ухо Вергилию:

— Выведи меня отсюда, старик. Умоляю!

Порой я мечтаю превратиться в американскую даму

Вагон переполнен, преимущественно немцами. Все окна закупорены, все вентиляторы перекрыты. Горячий воздух циркулирует по ногам. Семнадцать мужчин и четыре женщины непрестанно курят, двое детей сосут мятные леденцы, пожилая пара не может пропустить ленч, щедро приправленный чесноком. На станции дверь распахивается настежь. Европеец обычно приоткрывает ее лишь немного, проскальзывает внутрь и снова плотно закрывает как можно быстрее. Но на сей раз в вагоне появляется не европеец, а американская дама, изучающая Старый Свет в сопровождении пяти других американских дам. Все они бодро входят, нагруженные множеством сумок. Шесть мест рядом найти не удается, поэтому вновь прибывшие рассеиваются по вагону. Едва каждая из путешественниц освобождается от багажа, как тут же бросается к ближайшему окну и резким движением распахивает его настежь.

— Удивительно, — произносит первая дама. — Неужели здесь до сих пор никто не умер?

Идея, насколько я понимаю, заключается в том, что асфиксия неминуемо приводит к коматозному состоянию, а потому, если бы спасительницы не появились вовремя, все мы скончались бы, не приходя в сознание.

— Необходимо обеспечить циркуляцию воздуха, — поддерживает вторая американка.

И вот они открывают дверь в конце вагона, вчетвером выходят в тамбур и, приятно беседуя, наслаждаются пейзажем, в то время как две оставшиеся спутницы делают то же самое в противоположном конце и начинают с энтузиазмом фотографировать Женевское озеро. Все присутствующие вскакивают с мест и на шести языках осыпают американок проклятиями. Естественно, в дело идут аварийные кнопки, после чего на помощь прибегают встревоженные кондукторы. Но и они оказываются бессильны: путешественницы встречают претензии с жизнерадостной непреклонностью и упорно отстаивают свои права, естественно, при настежь распахнутых окнах и дверях. В конце концов кондукторы, которым, несомненно, уже приходилось иметь дело с американскими дамами, пожимают плечами и ретируются. Пассажирам ничего не остается, как распаковать чемоданы и достать все имеющиеся в наличии теплые вещи, начиная с шалей и заканчивая пижамами с начесом.

Потом мне довелось встретить очаровательных попутчиц в Лозанне. Они весело сообщили, что швейцарские власти приговорили каждую к сорока франкам штрафа. Правда, платить ни одна не собиралась.

Безмерная страсть к почтовым открыткам

Мне сказали, что помешательство на почтовых открытках в Германии — стране, где были изобретены чудесные красочные картинки, уже пошло на спад. Если немцы что-то делают, то делают обстоятельно — или вообще не делают. Едва гражданин Германии увлекается почтовыми отправлениями, как забывает обо всех иных сторонах жизни. Немецкий турист понятия не имеет, в каких местах побывал, до тех пор пока не попросит друга или родственника показать те открытки, которые сам же и прислал. И только в этот момент начинает радоваться полученным впечатлениям.

— Что за очаровательный городок! — восклицает он. — Жаль, что так и не успел выйти из отеля и прогуляться по старинным улочкам. Но все равно приятно сознавать, что побывал в милом уголке.

— Ты, наверное, провел там мало времени? — участливо уточняет приятель.

— Мы приехали к вечеру, — объясняет турист. — До темноты бегали и покупали открытки, а с утра пораньше сели их подписывать. Когда наконец закончили, пора было завтракать и уезжать.