Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

— Инсеки собирают смыслы на завоёванных планетах. Но Земля особая, это мир Прежних. Им и сейчас достаются все порождённые людьми смыслы. Ты человек, всё равно, даже во втором Призыве, и ты порождаешь самое ценное во Вселенной — конструкты идей и эмоций, связь вещей и явлений, пути в будущее. Ты порождаешь новые смыслы, и каждый из них помогает Прежним в войне! Приближает их к всемогуществу. Ты защищён приказом Высшего, как и обычный человек, но мы будем пытаться уничтожить Гнездо.

— Почему?

— Ты продуцируешь смыслы лишь общаясь с Гнездом, с Дариной, с Наськой. Ты человек и часть Гнезда… мы не можем убить человека, но мы попытаемся убить Гнездо. Мы не испытываем к ним зла, они наши сёстры, но мы придём их убивать.

— Не надо, — сказал я.

— Мы знаем Прежних и знаем их планы. Инсеки тоже чужие, но лучше Инсеки, чем Прежние. Мы будем приходить к Гнезду и пытаться его уничтожить. Никто больше не выстрелит в тебя, мои стражи не знали, кто вышел навстречу. Но мы будем приходить, и тебе придётся нас убивать.

Я молчал. Я знал, что она не врёт.

Всё так и будет.

Что-то во мне обмякло и расслабилось. Я понял, что стал ниже ростом — с хранителя. Вокруг вяло шевелились стражи, некоторые уже пытались встать, но никто из них больше не нападал на меня.

— Сколько у меня времени? — спросил я.

— Инсек отдал приказ, — сказала хранитель. — Думаю, минут пятнадцать я могу потянуть. Пока стражи приходят в себя и восстанавливаются. Потом мы снова попытаемся уничтожить Гнездо.

— Ага, — сказал я. — Это нормально.

— Возвратный мутаген не поможет. Даже если бы он превратил тебя в человека, ты…

— Продолжу продуцировать смыслы, — кивнул я. — Либо я, либо Гнездо, верно?

— Мне очень жаль, — сказала хранитель. — Но на Земле есть место либо тебе, либо Гнезду.

— А, — я подумал мгновение. — Понял. Спасибо.

— Для меня было честью говорить с тобой, Создающий смыслы, — сказала хранитель.

Я махнул рукой — она уже напоминала человеческую, и пальцев снова было пять.

И пошёл к своему Гнезду.

Эпилог

Хранитель была права — поддерживать боевую форму второго Призыва постоянно я не мог. Когда я дошёл до защищённой зоны, я выглядел почти как всегда. Только кожа побледнела, и ростом я остался чуть выше.

И чувствовал, как справа в груди бьётся второе сердце.

Дарина с Наськой были здесь, в комнате пять на пять метров, целиком отлитой из инопланетного металла. Для хранителя естественно потащить мать в самое безопасное место Гнезда.

Но, в общем-то, я знал, где находится каждый Изменённый. Ощущал каждую куколку, осторожно идущую к защищённой зоне. И чужую стражу возле Гнезда тоже чувствовал.

Дарина с Наськой как раз пытались открыть сейф. Часть стены вздрагивала, по металлу шла рябь — Гнездо всё ещё не решило, признаёт ли новую мать. Я подошёл к ним так тихо, что девчонки заметили меня только в самый последний момент.

— Всё в порядке, — сказал я, забирая из рук Дарины контейнер с возвратным мутагеном. Рябь на стене исчезла, сейф так и не открылся.

Она всё поняла. Шприц лежал в контейнере рядом с ампулой. Дарина молча смотрела, как я набирал жёлтую жидкость, потом кивнула на Наську.

Почти мать Гнезда смотрела на меня. Наська стала выше Дарины ростом, раздалась вширь, здоровенный взрослый свитер обтягивал её, будто халатик. Потом она заговорила, но её голос, к моему ужасу, оставался прежним:

— А Дарина?

— Это как в книжке про любовь, — объяснил я. Мой голос вернулся, только сделался хриплым. — Она любит его, он любит её, но всё равно все страдают.

— Мне больше не для кого становиться человеком, — сказала Дарина, не отрывая от меня взгляда. — Лучше ты, Настя.

Я воткнул иглу в плечо куколки и вжал поршень, отправляя миллионы наноботов отменять все изменения сразу.