Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

И скажу сразу — никаких переживаний я не испытывал. Сами напросились, переговорщики…

В старые времена мы бы далеко не ушли. Даже если бы рядом не оказалось прохожих, люди звонили бы в полицию из проезжающих машин, нас заметили бы видеокамеры с системами искусственного интеллекта, которых в центре было как грязи. К месту перестрелки кинулись бы полицейские патрули, сработал бы какой-нибудь план «Перехват», наши фотографии через минуту были бы в каждом смартфоне.

А сейчас, если даже нас и сняли камеры, — информация доберётся до участка не раньше дежурной машины, из которой выйдет офицер и, позёвывая, сменит в камере флешку. Водители (всё-таки в центре движение и сейчас активное) лишь прибавляли газа. Если кто-то из них и решит сообщить в полицию, ему придётся искать ближайший таксофон. Разве что из окон высотки перестрелку мог заметить какой-нибудь скучающий жилец — и броситься звонить правоохранителям.

Ну а дальше-то что? Без мобильной связи, с одними рациями и голосовой связью, это лишние минут пять-десять задержки.

А мы через десять минут уже были среди людей, гуляющих по парку Зарядье.

Когда тут в своё время неожиданно соорудили парк (говорят, таким образом президент наказал какого-то олигарха, пытавшегося оттяпать кусок земли в центре и построить там жилой комплекс с видом на Кремль), то главной заботой сотрудников было вырастить хоть что-то интересное в нашем суровом климате. Это где-нибудь в Европе, согретой Гольфстримом, даже зимой тепло и зелено.

Перемена всё изменила.

Теперь навевающий тоску газон «Северные ландшафты» сменился маленькой рощей кокосовых пальм и банановых деревьев под названием «Краснодарские сады», а на месте берёзок вырос «Крымский муссонный лес».

Бананы, впрочем, толком не вызревали — как ни штрафуй, а всё равно посетители их обрывали ещё зелёными.

Наська успокоилась, кепи лихо сдвинула набок, и кровоподтёк стал почти не заметен. Я в горячке драки, выхватывая пистолет, выдрал с мясом пуговицу на рубашке, но чем хороши гавайки — они яркие и такие мелочи на них не видны. С плащом ничего не случилось, а если бы он и порвался, то через полчаса зарос бы.

Куда больше опасений у меня вызывала сумка с оружием. Рамок металлоискателей не было видно, но на такую груду металла могли сработать и какие-нибудь совсем незаметные детекторы.

Пробираясь сквозь толпу — здесь всегда было многолюдно, даже ночью тусили туристы и гуляки, — я купил Наське мороженого, а себе банку лимонада. Выпил в два глотка. Нервы никак не желали расслабляться.

Если бы не перестрелка, я бы обязательно постоял с куколкой на парящем мосту, вынесенном из парка над рекой. А потом мы бы пошли мимо Кремля и Исторического музея. Мне хотелось поболтать с Наськой и понять, что она вообще знает о современном мире. Интересна наша жизнь Изменённым или так, Земля лишь временное пристанище. Наверное, мне бы удалось её разговорить.

Но теперь времени на прогулку не осталось. Я был уверен, что на месте перестрелки уже работает полиция — и вряд ли это люди Лихачёва, скорее всего, какое-нибудь спецподразделение, охраняющее центр. Чихать они хотели на заступничество полковника и на мою корочку «консультанта».

— Возьмём такси, тут рядом стоянка, — сказал я Наське. — Ты в Гнездо, а я вначале к Продавцу.

— Но ты придёшь? — уточнила куколка.

— Надеюсь, — ответил я. — Я ведь призванный. Пусть и в отставке.

Глава 7

Я проследил, чтобы Наська вошла в бывшее министерство. Потом позвал Гнездо.

Каким бы странным ни был разум Гнезда (а может, это и не совсем разум, а какая-нибудь нематериальная нейросеть на основе личностей всех Изменённых), но мой настрой он уловил. Гнездо отозвалось не сразу и с явным смущением.

«Никогда не используй Наську как моего защитника, — подумал я. — Никогда. Ясно? И не смей мне больше врать!»