Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

Я пожал плечами. Прежний смотрел на меня с иронией, но в целом дружелюбно.

— Значит, так, — начал он. — Во-первых, у меня нет к тебе каких-либо претензий. Лелеять обиды вообще не в моём стиле. К тому же ты меня и не обидел, ты был куклой, в которую вошёл Высший.

— А на Высшего обижены? — спросил я.

Иван усмехнулся.

— На Высшего? Можно ли быть обиженным на закон всемирного притяжения или на постоянную Планка? Ты понимаешь, что такое — Высший?

— Нет.

— Это постсингулярная форма разума первого порядка. Он вышел за пределы физического тела и теоретически всемогущ. Но для перехода к подлинному всемогуществу, постсингулярности второго порядка, Высший должен полностью отказаться от своей индивидуальности. А этот Высший по какой-то причине не хочет.

Я задумался. Иван с любопытством наблюдал за мной.

— Так он кто? Человек, инопланетянин?

— Не знаю, не сообщал, — Иван усмехнулся. — Может быть, когда-то он был человеком. Или Инсеком. Или Продавцом… Продавцы ведь киборги, узнал?

Я промолчал.

— Киборги, — сказал Иван с удовольствием. — Извини, но твоё молчание для меня прозрачно. Это всегда «да», «нет» или «не знаю». Да, Высший может быть кем угодно. А скорее целой группой разумов, слившихся воедино, но ещё не сделавших следующего шага.

— А следующий шаг?

— Второй порядок? Не знаю. Может быть, это единое сознание Вселенной. Может быть, что-то вообще непонятное, даже для нас. Уже и не сознание. В любом случае постсингулярные цивилизации… или цивилизация… скажем просто: разум второго порядка нашей реальностью не интересуется. Мы даже не тараканы, даже не микробы для них. Элементарные частицы. На их уровне нет разницы между человеком, планетой или звездой.

— Откуда знаете? — спросил я. И, кажется, задел Ивана за живое.

— Мы так полагаем, — сухо ответил он. — Ладно, я отвлёкся. Приятно иногда пофилософствовать. Итак, во-первых, я не имею к тебе претензий, не собираюсь мстить, уничтожать, портить твою маленькую короткую жизнь. К тому же и Высший это запретил, скрывать не стану. Во-вторых, я на Земле не в одиночестве. Нас… ну, не так уж много, но и не слишком мало. И, несмотря на общие цели, в частностях мы различаемся. Я не самый плохой Прежний, поверь.

— Докажите, — сказал я.

— Доказать? — Иван развеселился. — Я хорошо отношусь к людям. Мы ведь одного вида. Наши отношения — это симбиоз, а не паразитизм.

— Только внутри вы другие.

— Внутри? Да такие же мы! Такое же сердце, такие же мышцы, такие же гормоны. Это всё и вызывает определённые эксцессы… Что смотришь так, Максим? Вспоминаешь Танечку с её шестикамерным сердцем? Так она — не Прежняя.

— Слуга?

— И не Слуга, — Иван вздохнул. — Я не люблю Слуг. Это простейшая, примитивная форма усовершенствования людей. Сила, подвижность, скорость реакции, выносливость, мышление — всё немножко лучше, всё вызывает дикий восторг, и люди готовы родную матушку продать, чтобы стать Слугой. Ах да, долголетие ещё, куда же без него. И метаболизм яростный, всё доставляет массу удовольствий: еда, секс, занятия спортом. Если нужны послушные и умелые исполнители, так это Слуги. У некоторых из нас их десятки и сотни. Многие уже вольноотпущенники, живут среди людей, наслаждаются благами этого мира. Все ваши сказки о зловещих рептилоидах, которые правят человечеством, большей частью основываются на поведении Слуг.

Я не знал, что на него нашло, почему он так беззаботно делится со мной информацией. Я слушал.

— А мы биологически — люди, — продолжал Иван. — Если бы ты меня разрезал на кусочки, — он снисходительно улыбнулся, — то отличий бы не нашёл. Совсем крошечные на уровне мозга, но тоже ничего сами по себе не значащие.

— Вы… не совсем биологические, — сказал я. — Так?

— Молодец. Мы больше, чем органическое тело. Помнишь свои ощущения в Призыве?

Я кивнул.