Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко (2022)

Два дня назад, на планете Трисгард, населенной розовокожими четырехпалыми людьми, где-то за немыслимые парсеки от Земли, я бежал по коридорам исполинского дирижабля, падающего в открывшийся между океаном и небом портал. Измененные, воюющие за Прежних и Инсеков, испепеляли друг друга в скоротечных схватках, а стража, бывшая когда-то маленьким сыном Виталия, уводила глайдер прочь. Комендант Мар и локальный тактик Ди направляли дирижабль в огненный столб, искупая свои ошибки и промахи…

Коньяк, говоришь? Столетний? С женщиной своей помирился бы лучше, балбес.

Я дошел до Гнезда. Постоял, глядя на слабо проступающие под паутиной буквы. Гнездо меня не чувствовало – потому что я так хотел.

«Тихо, – попросил я, открываясь. – Тихо, свои…»

Нахлынуло – тяжелой, валящей с ног волной, ледяной и обжигающей одновременно. Гнездо незримо ощупывало меня, принюхивалось, будто брошенный пес, дождавшийся хозяина и не знающий, радоваться ему или обижаться.

«Все, все, я дома…»

Я поднялся по ступенькам. Толкнул дверь.

Темно, тепло, тихо.

Мягко.

Прелые запахи.

У меня чуть ноги не подкосились – от усталости и нервов.

Из темноты беззвучно выступила стража. Какая-то мелковатая, видно, совсем недавно прошла Изменение.

– Призванный Макс, – сказала стража.

Я кивнул.

– Ты вернулся на Землю, – стража помолчала. – Это хорошо?

– Не знаю, – честно ответил я. – Наверное, не очень. Но я вернулся.

– Ты меня помнишь?

Я внимательно посмотрел на стражу. Конечно, я сейчас вижу в темноте гораздо лучше, чем человек. Но стражи так сильно меняются…

– Играешь на пианино? – спросил я.

Стража, еще недавно бывшая человеческим мальчиком, покачала головой:

– Стало неинтересно.

– Понимаю.

– У нас тридцать куколок, – похвасталась стража. – Два монаха, только они сами еще не очень умные. Шесть стражей, восемь жниц. Хранитель.

– Дарина? – спросил я, хотя мне было очень страшно это произнести.

– Пока Дарина. Но скоро хранителем станет Лю. Она очень хочет. Из окна выпрыгивала, чтобы к нам отвезли.

– А, – сказал я, вспоминая. Как же давно все это было. – Вот ведь глупая.

– Девчонки, – сказала стража с неизжитой еще мальчишеской заносчивостью. – Ты пойдешь к Дарине?

Я кивнул.

– Иди, – сказала стража. – Она грустная очень. Она обрадуется, когда ты придешь.

– Спасибо… – Я на миг задумался и вспомнил. – Спасибо, Рома.

– Ро, – поправила меня стража. – Теперь я Ро.

Я похлопал его по руке и пошел вглубь Гнезда. Потом сообразил, остановился.

– Хочешь шоколадку?

Конечно же, он хотел.

Я шел по Гнезду, мне даже странным казалось, что раньше я здесь плутал. Голос Гнезда, возбужденный и растревоженный, сопровождал меня. Надеюсь, Дарина его не слышит.

Дверь в каморку под лестницей была прикрыта, но не заперта, как это принято у Измененных. Я постоял, собираясь с духом.

И вошел.

Дарина спала. Лежала на полу, на накиданных друг на друга матрасах, затянутая в черный комбинезон жницы. Измененным требуется куда меньше времени на сон, порой они просто лежат с закрытыми глазами, погруженные в легкую дрему, но сейчас Дарина действительно спала, я это чувствовал. Рядом с ней лежала открытая книжка, тускло светила включенная в розетку настольная лампа с выкрученным на минимум диммером.

Я постоял, глядя на нее. Она была такая хрупкая и беззащитная. Я вспомнил, что боялся ее, когда первый раз обнял. И как она отдалась мне в пустом разрушенном Гнезде. Как светились ее глаза – восторгом и страхом.

Я ведь даже сам не знаю, в какой момент понял, что люблю ее.

Поставив пакет у дверей, я очень тихо присел рядом с Дариной, потом лег, обнял ее. Дарина пошевелилась, я замер, но она продолжала спать.

Тогда я закрыл глаза и тоже уснул.

* * *

Вложенная Фортом память вновь догнала меня во сне.