Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко (2022)

Тут поставили кровать (ничего особенного, видимо, трудно придумать иное устройство для лежания), столик и два стула. Продукты, вода… разве что упаковка воды смущала – стеклянные банки, а не пластиковые бутылки.

Нечто, напоминающее массивный металлический стул с коробом внизу, явно было компактным унитазом. От него пахло – к счастью, не дерьмом, а какой-то химией.

– В вашей культуре существует понятие двойника? – спросил Джагерд.

Сейчас он выглядел спокойным, хотя, судя по кровоподтеку под глазом, и впрямь пытался драться со стражей. Одет тэни был в мешковатый серый балахон.

Его одежду отдали мне: рубашку с несколькими застежками у ворота, как у поло, но с длинными рукавами, и штаны, о которых нельзя было сказать ничего хорошего и ничего плохого. Просто штаны. Ботинки мне тоже достались от Джагерда: с толстой подошвой, из черной лакированной кожи, с двумя эластичными петлями-застежками вместо шнурков.

– Оборотня? – уточнил я.

Джагерд качнул головой. Я уже понял, что язык тэни, на котором мы сейчас говорили, несет в себе куда больше отличий от человеческого, чем внешний облик.

Он был очень точный.

И манера разговаривать у тэни тоже не допускала вольностей со словами.

– Оборотень – это мифическое существо, способное принять облик животного, – сказал он. – Возможно, для вас мы – животные. Но я говорю о двойниках. О людях, способных становиться точными копиями других людей.

– Да, такое у нас есть, – сказал я. – Не на самом деле, конечно! В культуре.

– Это положительные персонажи?

Я подумал.

– Нет. Наверное, нет.

Джагерд удовлетворенно прищелкнул языком.

– У нас тоже. Человек, способный принять чужой облик, – вор. Он похищает твою судьбу, твое место в мире.

Вор, пожалуй, было самым грубым словом в их языке. Оскорблением, почти проклятием.

– Я ненадолго, – заверил я. – Верну то, что вы у нас украли. И приму свой облик. Поверьте, мне он больше нравится.

Джагерд резко качнул головой вправо. Это был жест отрицания.

– Мы ничего у вас не крали. Если ты говоришь о кристаллах, так это вы их воруете.

Я вовсе не собирался его переспорить или что-то доказать. Вряд ли это возможно. А вот поговорить, запомнить манеру общаться и реагировать было важно.

– Мы не воруем. Инсеки заключили с вами торговое соглашение. Вы продаете кристаллы, получаете за них хорошие вещи. Инсеки не вмешиваются в вашу жизнь. С Прежними у вас был точно такой же договор.

– Раньше мы не знали, что такое кристаллы, – возразил Джагерд. – Мы думали, они имеют энергетическую или биохимическую ценность. А это информационный пакет.

– И что с того?

– Теперь мы знаем про сущности.

– Смыслы? – уточнил я.

– Мы говорим «сущности». – Джагерд сердито уставился на меня.

– Давай пообщаемся? – предложил я. – Начистоту. Ты расскажешь, как вы понимаете ситуацию. Я расскажу, как все выглядит с нашей стороны. Может быть, если мы определим позиции, то сможем достичь компромисса?

Тэни выглядел удивленным. Но, пожалуй, еще и заинтересованным. Теперь я ловил его мимику: движения бровей, губ, лицевых мышц.

– Мы можем сделать попытку, – решил он. – Скорее всего, твой фальшивый облик заставляет меня испытывать ложные надежды. Но все имеет обратную сторону. Приняв мой облик, ты тоже должен лучше меня понимать.

– Сделка, – сказал я, прикладывая ладонь ко лбу. Тэни повел головой, подтверждая. Тоже приложил руку ко лбу – непременный жест честной сделки. Сказал: