Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко (2022)

Но уже на входе несколько встречных людей, нагруженных пакетами, поочередно направляли меня в разные стороны. В какой-то момент рядом со мной оказалась пожилая тэни, цепко взявшая меня за локоть и запихнувшая в подсобку.

Я не сопротивлялся, конечно.

В подсобке ждали трое крепких мужчин, а на полу стояла здоровенная коробка с изображением огромного радиоприемника и надписью: «Теперь и пентафония, и ультракороткие волны!»

– Садись, – велел один из мужчин.

Я забрался в коробку, довольно-таки тесную. Стенки коробки изнутри были покрыты плотным ячеистым материалом вроде желтого пенопласта, неожиданно твердого и прочного.

– Не задохнусь? – спросил я. – Это безопасно?

– Это необходимо, мастер, – сказал мужчина.

И опустил на коробку крышку, оббитую тем же материалом.

Стало темно, и сразу стало казаться, что не хватает воздуха. Потом послышалось легкое шипение – в коробку шел какой-то газ. Я напрягся, готовясь выбираться, но чувства призванного сообщили, что это просто кислород.

Коробку вертели, то ли заворачивая во что-то, то ли оклеивая.

Потом подняли и понесли. По коридорам, вниз…

«Форт!» – позвал я.

Ответа не было.

Может, тэни и отсталые, и смыслы-сущности у них вычерпывают все, кому не лень. Но про связь Измененных и Форта они в курсе, про разведчиков-морфов тоже знают. И меня на всякий случай изолировали.

Хочется верить, что лишь на всякий случай.

Коробку куда-то поставили. Потом я ощутил движение.

Итак, кто-то, купивший роскошный радиоприемник, вывозит его из огромного торгового центра.

Впрочем, если игра идет всерьез, а сомневаться в этом оснований нет, то из торгового центра сейчас разъезжаются десятки машин: с коробками от холодильников, здоровенных радиоприемников и прочей техники. Возможно даже, что в каждой коробке сидит по добровольцу-тэни.

Я бы поступил именно так…

Когда вместо кислорода в коробку пошел усыпляющий газ, я заметить не успел. В теле тэни мой потенциал призванного был слабее.

Глава третья

Город был огромным, но словно прижатым к земле низким облачным серым небом. Затейливые узоры улиц, ни одной прямой линии, все извитые, складывающиеся в странный узор, несущий в себе какую-то причудливую общую симметрию. Здания большие и маленькие, в один-два этажа, стены тоже изгибались и скручивались, лишь крыши были абсолютно плоскими, ровными, без выходов или световых окон, равномерно выкрашенные темно-серой краской.

И еще тут не было зелени. Совсем. Ни деревьев, ни травы – ничего. Вокруг города (я несся над ним, то опускаясь к домам, то взмывая к тучам) тянулись поля, со столь же плавными границами, заросшие ровными рядами буро-желтых стеблей, дальше были леса, деревья с такими же бурыми листьями, а в городе только дома и мощенные камнем дороги.

Потом я вновь упал к самой мостовой и увидел жителей. Невысокие (я не ощущал своего тела, но каким-то образом чувствовал размеры), может быть, по плечо взрослому человеку. Прямоходящие, двурукие и двуногие, но назвать их гуманоидами я бы не решился. Они были покрыты мелкой, темно поблескивающей чешуей, их вытянутые головы напоминали рыбьи – с крупными глазами по обеим сторонам.

Тут явно не хватало красок, словно смотришь на мир сквозь темное стекло, фильтрующее кучу оттенков…

Если бы не одежда – полосы ткани на поясе и широкие сандалии на ногах, – местные обитатели походили бы на прямоходящих рыб, зачем-то выбравшихся на сушу. Я вспомнил виденную когда-то картинку с подобными существами, даже небрежный рисунок вызывал неприятное ощущение. Наяву эти рыболюди оказались еще более отталкивающими.