Годы прострации - Таунсенд Сьюзан "Сью" (2013)

Проснулся в 5.30 утра и мысленно составил перечень моих невзгод. Жалость к себе меня буквально раздирала, пока я не сообразил, что по крайней мере мне не приходится присматривать за двухлетними тройняшками.

В 7.30 мы с Грейси отправились на прогулку в деревню, а заодно за газетами «Санди таймс» и «Обсервер». Когда мы проходили мимо церкви Св. Ботольфа, Грейси заинтересовалась, что это там за «серые штуковины». Они называются «надгробиями», пояснил я. Дочке захотелось посмотреть на них поближе, мы вошли в калитку и остановились у одного из надгробий. Грейси попросила прочесть, что написано на «этом камушке».

— «Здесь лежит Артур Гуд Чайлд, усердный слуга Господа. Скончался в возрасте шестнадцати лет 23 декабря 1908 г.», — прочел я и добавил: — Шестнадцать лет, как грустно.

— А где сейчас Артур Гудчайлд? — спросила Грейси.

— Под землей, — ответил я с некоторой заминкой.

— А его мамочка по нему скучает?

— О да, сильно скучает.

— Тогда почему она его не выкопает?

Позвонил доктору Вулфовицу узнать, не выпишет ли он мне какое-нибудь стимулирующее средство. Мне необходимо одолеть сонливость, чтобы закончить «Чуму!».

— Я не намерен давать вам амфетамины, мистер Моул. К тому же английские писатели в подобных случаях традиционно прибегают в водке, сигаретам и черному кофе, забыли?

Понедельник, 3 декабря

Терапия.

На голове у Салли торчали оленьи рога. Сегодня в отделении лучевой терапии рождественская вечеринка. Никого из пациентов не пригласили. Меня это задело.

Из больницы поехал на работу. В магазин явился мужчина в женской шубе и спросил, торгуем ли мы электронными книгами.

— Нет, — ответил я. — И электронным кофе тоже.

— Госссподи, и почему в книжных магазинах тебя всегда облают? — Клиент в шубе вышел, хлопнув дверью.

— За электронными книгами будущее, — сказал Хайтиш. — На «Амазоне» ими вовсю торгуют.

— Да какой от этой хрени кайф! — вскипел Бернард. — У электронных книг нет

запаха, и их нельзя

читать, когда чертовы батарейки сядут.

Вошла женщина с тысячью пакетов, ей требовался подарочный экземпляр «Улисса»:

— У вас есть первое издание с автографом Джеймса Джойса?

— Не устаю поражаться невежеству публики! — воскликнул Бернард. — Мадам, вы в курсе, что речь идет о семидесяти тысячах фунтов? Впрочем, у меня имеется подписанный экземпляр из тиража издательства «Пингвин».

Посетительница уселась на диване, разложив там же свои пакеты. Бернард исчез в подсобке, откуда появился спустя несколько минут с «Улиссом». Раскрыв книгу на титульном листе, он показал посетительнице подпись автора — четкое написание букв удивительно напоминало почерк Бернарда.

— Потрясающе, просто зашибись, а? — сказал Бернард. — Надо же, сам великий мастер прошелся по этой странице своей ручкой!

— Я-то книг не читаю, — пояснила дама. — Это для моего сына. Он как бы книжный червь. У него вся комната забита вонючими старыми книгами, я даже не могу там толком прибраться. Я предлагала ему кашемировый свитер в качестве рождественского подарка, но нет, ему подавай «Улисса». Говорит, это шедевр, — снисходительно засмеялась она.

Наверное, я должен был вмешаться, однако я молча наблюдал, как Бернард берет с посетительницы 30 фунтов. Расплачиваясь, она поинтересовалась:

— Джеймс Джойс проводит встречи с читателями в «Уотерстоунз»?

— Он бы с радостью, мадам, — ответил Бернард, — да только с 1941 года его нет в живых. Умер 13 декабря, поистине черный день календаря.

Когда она удалилась, шурша многочисленными пакетами, Бернард, глядя ей вслед, покачал головой. А потом спросил, читал ли я «Улисса».