Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Мне это близко. Я сама такая же. Только покупаю карандаши и линеры. Незабываемое удовольствие: провести ровную тонкую линию на белом листе – словно деревце безмолвно упало на снежную равнину. Белый лист – это всегда тишина. Рисуя, я наполняю ее звуками.

Собрав тетради в стопку, я засунула их обратно. Верхняя обложка привлекла мое внимание: мандрагора из «Гарри Поттера», раскинувшая ручки-корни и смешно вопящая во весь рот.

Я открыла тетрадь и увидела нарисованное той же рукой, что и цветущая ветка в рецепте, растение – корни, ветки, розетки листьев – и подпись: СНЫТЬ ОБЫКНОВЕННАЯ. Стрелочка возле зонтика соцветий недвусмысленно направляла на следующий разворот. Я перевернула страницу.

«ЦИКУТА. Она же вех ядовитый, она же свиная вошь, она же кошачья петрушка».

!!!!! Морковный запах!!!!!

Под упоминанием о запахе, заключенном в забор восклицательных знаков, во всех подробностях было изображено второе растение.

Мелкие бисерные буквы расползались по корням и стволу, как муравьи. Я пересела ближе к свету.

«Если разрезать корневище, в нем будут полости с жидкостью. Стебель с красноватым налетом, гладкий, в междоузлиях полый».

И так далее, и так далее. Я листала тетрадь, и растение за растением прорастали сквозь клетчатые страницы. Они были изучены, зарисованы, описаны. Кое-где Галя прибавляла собственные наблюдения: «…всегда сероватый пушок на стволе, но в октябре пропадает». «Листья у стебля скручиваются в трубочку при засухе». «…муравьи его никогда не трогают!! – выяснить, почему».

Она знала и любила этот мир. Она изучала его. Воспроизводила в своих тетрадках.

Мне требовалось проветрить голову. Я вышла в маленький Галин огород.

Возле забора волновались под ветром осиротевшие пряные травы. Я узнала тот самый кервель, который Ежова обожала добавлять во все блюда, – батальон листиков, похожих на петрушку. Она расхваливала его анисовый аромат и целебные свойства. За кервелем крошечная, с мизинчик, руккола тянула из земли бледненькие лапки – то ли третий, то ли пятый по счету урожай. От стоящих бок о бок зеленого и фиолетового базилика, рослых, с глянцевитым отблеском на листьях, распространялся чудесный свежий аромат. Эстрагон, мята, банальный укроп и какое-то незнакомое мне растение с пушистыми серебристыми стеблями – все они росли и зеленели даже в сентябре. Рядом лежала пленка – должно быть, Галина уже готовилась укрывать по ночам свои драгоценные грядки.

Я вернулась в комнату и снова взялась за тетрадь.

То, что мне было нужно, нашлось в середине.

КЕРВЕЛЬ, ОН ЖЕ ЛЕСНОЙ КУПЫРЬ (не путать с купырем ажурным!).

Полное описание. Под рисунком приписка: «СМ. тетр. № 1». Интуитивно потянув к себе тетрадь с котятами, я просмотрела ее и отыскала целых четыре страницы, посвященные блюдам из кервеля.

Уже привычная стрелочка указывала, куда нужно пройти из основного описания. За стрелочкой обнаружилась вторая статья: БОЛИГОЛОВ КРАПЧАТЫЙ, ОН ЖЕ ВОНЮЧАЯ ТРАВА, ОН ЖЕ СТВОЛЬНИК ЯДОВИТЫЙ.

!!!!!смертельно ядовит!!!!!!

Дальше шло перечисление отличий, на мой взгляд, довольно незначительных. Стебель болиголова покрыт красноватыми пятнами, а у кервеля ровного цвета по всей высоте. Соцветия болиголова пахнут мышами. Черешки у болиголова гладкие, у кервеля – бороздка.!!!! Не ориентироваться на листья! Трижды перистые у обоих!!!!!

Я отложила тетрадь, прижала ладонь к глазам. Под закрытыми веками вспыхивали четко очерченные листья и мелкие, как мошки, белые соцветия.

Общее мнение, которого придерживался и следователь, было таково: Галя по ошибке положила в начинку вместо кервеля болиголов. До этого часа его разделяла и я.

Но все эти люди не читали тетрадей, которые Галина скрупулезно заполняла изо дня в день. Не видели ее травяной огородик.

Она заучивала различия между этими растениями. Зарисовывала их.