Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

– …предупреждала его, что нужно завязывать, – продолжала Ирина Михайловна. – У нас два сотрудника на предрейсовых осмотрах, я и Голикова, она медработник со средним образованием, но прошла специальное обучение… У «Агро-света», собственно, и лицензия есть своя, а то ведь многие, знаете, просто заключают договор с медицинским учреждением на обслуживание. Это совершенно другой уровень! Неизвестно, какого специалиста пришлют. А самое главное, они же меняются постоянно! Мы-то своих водителей видим, знаем, на что обратить внимание, у кого какие слабые места… А когда у клиники такая текучка кадров, что новый терапевт каждые полгода, – ну помилуйте, о каком знании пациентов тут можно говорить?

Бабкин понял очень немногое из сказанного, но послушно кивал. Свидетеля, начавшего говорить, легче вывести на искомую тему, чем свидетеля молчащего.

– …так я о чем? – нахмурилась Ирина Михайловна. – А! Предрейсовый осмотр. Я как раз была в отпуске, и когда вернулась, Света сказала, что отправляла Богуна на флюорографию. Все из-за курения.

– Света – это Голикова?

– Да. Она сейчас в декрете. Но вам, наверное, нет разницы, курит водитель или нет…

– Нам все важно, – не покривив душой, заверил Бабкин. – Любая деталь может оказаться очень полезной.

– Например? – заинтересовалась врач.

– Например, слабый мочевой пузырь. Кажется, ерунда, а на самом деле мы отсеиваем таких сотрудников. Потому что если ему раз в два часа, извините, приспичило, у него внимание рассеивается, концентрация падает. И в телохранители, кстати, подобные субъекты не годятся. Что еще… – Он задумался. – Ну, вот если бы вы сказали, что Богун при вас матерился, вход к нам ему был бы закрыт.

– Ваше начальство таких строгих правил? – усмехнулась врач.

– Начальству моему все равно, – махнул рукой Бабкин. – А вот я бы такого сотрудника не допустил. Если он при женщине, да к тому же проводящей осмотр, не может или не считает нужным сдерживаться, это говорит о слабом самоконтроле. Или представьте: водитель сидит у вас в кабинете и ковыряет в носу без всякого стеснения. Что вы скажете?

Ирина Михайловна пожала плечами.

– Я скажу, что он свинья и пошел вон, пока не научится приличиям.

– А мы перестраховываемся и считаем, что у него расторможенность в полный рост. Не контролирует себя, не может остановить навязчивых действий. Почесывание, ковыряние, подергивание ногой… Понимаете теперь, почему я говорю, что любые детали важны?

Ирина Михайловна покрутила в пальцах дужку очков.

– Я вас, кажется, поняла, – медленно проговорила она.

И задумалась. Бабкин понимал, что его взвешивают, и главная задача сейчас – не испортить впечатления.

– Ваш Богун мне не нравился, – вдруг сказала врач.

– Так… – осторожно начал Сергей после паузы. – Интуиция? Или были причины?

– Он подкатывал к Инночке Даладзе. Они даже встречались. Ну, это мои предположения, – спохватилась она. – Возможно, я ошибаюсь, но мне казалось, что они пара, только не афишируют это среди коллег. В женском коллективе легко стать мишенью шуток, а Инночка – нежная девушка, чувствительная…

– В женском коллективе?

– Бухгалтерия, – пояснила Ирина Михайловна.

Ему вспомнилась молоденькая сотрудница, возле которой гарцевал Кудасов.

– Богун за ней ухаживал. – Врач повертела в пальцах очки. – Как говорил мой дедушка, волочился. А бабушка сказала бы «женихался», и у меня было именно такое чувство, что он начал осаду с далеко идущими намерениями, если вы понимаете, что я хочу сказать. У Инны своя квартира, машина… Выгодная партия для провинциального парня без кола и двора. А главное – она хорошая культурная девушка. Я их как-то встретила в «Современнике». Не подошла, конечно, и сделала вид, что не заметила их… Но по реакции Инны на следующий день было ясно, что она все поняла. Она смущалась. Конечно, я никому ничего не стала рассказывать. Это вообще меня не касается.