Лягушачий король - Елена Михалкова (2021)

Один из рассказов Юренцова и Капишниковой был о собаках, взявших на планете власть в свои лапы. Забавный вышел текст. В нем фигурировал плакат, с которым собаки выходили на митинги: «Нет мировой гегемонии котов!»

– Есть мировая гегемония котов, – вслух сказал Макар.

Он зажмурился от солнечных лучей, падавших сквозь дрожащий шатер листвы.

«Убийца не бездарь. Напрасно я обозвал его. Он хроникер. Его скрупулезность в описании событий делает ему честь. Интересно, сразу ли он вел записи, или его память сохранила все подробности преступлений?

Нужен психолог-криминалист. Елки, как же нужен хороший психолог-криминалист! Ни мне, ни Истрику не под силу составить психологический профиль Хроникера. Мы имеем дело с довольно редким типом преступника. Не потому, что он решил увековечить свои убийства в книге, – на это осмеливался не он один. Взять хоть “Гейнсвиллского потрошителя” Дэнни Роллинга с его “Создавая серийного убийцу”… Дональд Гаскинс, законченный выродок, убивший больше ста человек, наговаривал для журналиста на диктофон свои мемуары. Все они полагали, что совершали нечто выдающееся.

Но Хроникер замаскировал свои воспоминания. Значит, книга нужна была для чего-то другого. Она была написана не раскаявшимся преступником, не ублюдком вроде Гаскинса, который упивался содеянным… За ее созданием стоял иной мотив.

Я бы предположил, что Хроникер, как многие убийцы, втайне рассчитывал быть пойманным, если бы, черт возьми, не сгоревший юрист и не забитый насмерть Юренцов. Нет-нет, он зачищает следы! Не останавливается ни перед чем. Он панически боится разоблачения, а вовсе не жаждет его.

Что мы о нем знаем?»

Илюшин уставился перед собой невидящим взглядом.

«Как не хватает Сереги», – с досадой подумал он. Отчасти досада была обращена на себя: Макар воспринимал собственную самодостаточность как норму; открытие, что для мозгового штурма ему необходим напарник, было ощутимым ударом по самолюбию.

Он даже подумал, не выдернуть ли Бабкина из его дурацкого расследования… Но это было бы жестоко. «Серега спятит, если не доведет до конца то, что он начал. Станет сомнамбулически ходить во сне, ловя своего Богуна.

Итак, что мы знаем о Хроникере?

Мужчина.

Даже если не брать в расчет, что среди серийных убийц только шесть процентов женщин, о том, что мы имеем дело с мужчиной, косвенно сообщает текст книги, а главное, выбор способа убийства.

Возраст, по той же статистике: от двадцати пяти до пятидесяти.

Надо выпросить у Истрика видео с камеры над подъездом. Надеюсь, они проведут хоть какое-то исследование, чтобы понимать, какого роста Хроникер. Раз женщина придерживала для него дверь, он на долю секунды оказался рядом, а это означает, что можно сравнить их рост.

Что дальше?

Хроникер убивает незнакомцев. Здесь он не исключение: шестьдесят два процента серийных убийц поступают так же. Любопытно другое: он, по всей видимости, не выходит на охоту, а действует под влиянием порыва. Все три “спасения” в книге описаны именно как случайность.

Что-то провоцирует его. Интересно, что именно? Голоса в голове? Слышит ангелов? Название книги прямо говорит об этом, однако текст – это его реальность, вывернутая наизнанку… Хотя отбрасывать мысль о голосах не стоит.

Другое дело, что мне это ничем не поможет.

Слишком разнообразен выбор жертв, вот в чем беда! Старуха в собственной квартире. Случайно встреченная девушка. Мужчина, за которым Хроникер оказался в очереди.

Почему именно они?

Где триггер?

Уголовные дела – вот что совершенно необходимо! Без них невозможно понять, что общего у жертв. Если это общее, конечно, имеется…»

Он раздраженно прищелкнул пальцами. Грузная женщина, катившая за собой сумку на колесиках, вздрогнула и в сердцах обругала его. Провожая взглядом ее сердитую спину, такую же мешковатую, как сумка, Илюшин вспомнил, как Хроникер перечислял продукты, которые купил в магазине.