Одиночка. Горные тропы - Ерофей Трофимов (2022)

– Ваше благородие, – убрав руку от оружия, вздохнул Елисей. – Ну вы сами подумайте. Кто в ГАУ со мной говорить станет? Никто. Кто вам позволит мне жалованье положить и помогать квартиру оплачивать? Никто. Кто вообще согласится у меня мои придумки покупать? Опять-таки, никто. Ну и зачем мне туда ехать?

– Ну, под лежачий камень и вода не течет, – сделал подпоручик новый заход.

– Это вы про чиновников наших? – поддел его Елисей. – Вы для начала с интендантами своими разберитесь. А то обнаглели так, что даже жалованье солдатам гарнизона без взятки не выдают. Про остальной припас я и не говорю.

– Да уж, – скривился офицер. – Умеешь ты настроение испортить.

– Стараюсь, – не остался в долгу парень. – Вот вы говорите, нужного вам у меня много. А как вы все это закупать станете? Вскладчину? Так при таком раскладе я и материала не закуплю, и сам с голодухи сдохну. И зачем мне тогда с вами ехать? Нет. Лучше уж я тут останусь. На крайний случай тут хоть на охоту сбегать можно. Все сытнее, – закончил он, возвращаясь к работе.

– И не поспоришь, – удивленно проворчал подпоручик. – Но вопросы ты поставил правильные. Будем думать, – задумчиво проговорил он и, попрощавшись, вышел на улицу.

«И чего вы до меня докопались, интересно знать? – подумал парень, провожая его взглядом. – Ну да, есть у меня интересные технические решения, но это не повод так усиленно меня в город тащить. Что-то эти ребята задумали. А раз так, то при поездке в город нужно держать ухо востро. Впрочем, туда доберусь и сразу в сторону уйду. У Изи перекантуюсь. Надеюсь, не прогонит. В крайнем случае в трактире комнату сниму. В казармы точно не поеду».

Закончив с телегой, Елисей задумчиво посмотрел на фургон, вспомнив, что там так и валяется рулон из ковров, в который завернута куча оружия. Вздохнув, парень направился под навес. Достав свою добычу, он перетащил все в свою комнату и, раскатав ковры, принялся перекладывать клинки на стол. Закончив, он с интересом рассмотрел рисунок на верхнем ковре и, почесав в затылке, отправился за гвоздями.

* * *

Вкатившись в Пятигорск, Елисей уже привычно развернул оглобли в сторону подворья ювелиров и спустя десять минут растерянно привстал, натягивая поводья. Перед знакомой лавкой собралось человек сорок. Основная масса, конечно, зеваки, но вот четверо оказались из когорты особо буйных. На крыльце, сжимая пудовые кулаки, стоял набычившийся Изя, мрачно глядя на выкрикивающую оскорбления четверку.

Мужики, явно приезжие, заводили себя и толпу выкриками, брызжа слюной и поигрывая крепкими кольями, выдранными из ближайшего плетня. Толпа же взирала на эту картинку, ожидая очередного бесплатного зрелища. Мрачно вздохнув, Елисей тряхнул поводьями, направляя коней прямо в толпу. Коренником у него шел Буян, и потому спустя минуту один из зевак истошно взвыл, ощутив на себе крепость конских зубов. Кличку свою конь оправдывал полностью. Укусить или лягнуть любого, кто ему не глянулся, для жеребца было так же естественно, как дышать.

Толпа резво раздалась в стороны, пропуская повозку, и Елисей, делая вид, что ничего вокруг не замечает, весело спросил у Изи, поднимаясь на ноги и поигрывая нагайкой:

– Опять развлекаешься, вместо того чтоб работать. И куда только дедушка смотрит?

– Зашибли дедушку, – угрюмо проворчал бугай, глядя на парня с заметным облегчением.

– Как зашибли? Кто? За что? – растерялся Елисей, разом растеряв игривое настроение.

– Эти вон, – кивнул Изя на четверку мрачно поглядывавших на них мужиков. – Едва не убили, когда он с ними спорить начал.

– Вот значит как, – прошипел Елисей, разворачиваясь к неизвестным всем телом. – И за что же, позвольте узнать, господа хорошие, вы моих мастеров обижаете?

– Чего это твоих? – растерялся самый крикливый из четверки, на всякий случай делая шаг назад.