Венецианский контракт - Марина Фиорато (2014)

Фейра винила себя за то, что она, стараясь обезопасить от заразы жителей острова «Териакой», совершенно забыла дать лекарство отцу и сыну, которые жили поодаль. Когда Бокку перенесли в Тезон и устроили поудобнее, она сразу же вернулась в сторожку. Салве наблюдал за огнём из своего угла, не зная, что делать. Сердце девушки дрогнуло при виде этого ребенка, оставшегося без матери, а теперь лишившегося и отца. Она присела на деревянную скамью с другой стороны камина, где обычно сидел Бокка.

– Как он? – послышалось из тени.

– Держится, – произнесла Фейра осторожно, ей не хотелось врать. У Бокки был сильный жар, и, вполне возможно, он не доживет до утра. Она чувствовала ответственность за мальчика, оставшегося без помощи и денег. Её рука скользнула за корсаж.

Монетка была ещё теплой, она так долго грелась у её сердца. Когда они покидали опаленный город, прошел слух, что дож жив и на закате обратится к народу, как только придёт в себя. Итак, Фейра помогла разрушить вторую часть замысла султана и развернуть рыжего коня. Теперь она сделает все возможное, чтобы спасти Бокку и его несчастного сына. Она поднесла дукат к свету и взглянула на изображение дожа. Как странно, подумала она, что её двоюродный дед был возле её сердца все это время, а ей так и не удалось встретиться с ним.

Девушка отдала монетку Салве.

– Это тебе, твой отец не сможет содержать себя, пока не поправится. Не беспокойся.

Он протянул свою обезображенную руку над огнём и взял дукат, который едва уместился у него на ладони. Его глаза округлились и стали похожими на эту монету.

– Зачем… давать… это?

– Я хочу позаботиться о тебе. Приходи ко мне вечером, я приготовлю тебе специальный отвар, который предохранит тебя от болезни.

Оставшись один, Салве покрутил дукат в руке. Он поднёс его к губам. Слова Фейры отозвались в его уродливой голове.

* * *

В тот вечер Фейра, отворяя дверь своего дома, ожидала увидеть у себя Аннибала. Она совершенно забыла, что пригласила Салве, и ей пришлось посмотреть вниз, чтобы разглядеть своего гостя.

Она ласково пригласила его войти. Он не был у неё с тех пор, как чинил здесь крышу – в первый день её приезда на остров. Он огляделся оценивающим взглядом, проверяя свою работу, и она вдруг поняла, что всё это время была ему плохим другом. Девушка предложила ему сесть. Но он отказался.

– Ты сказала… заботишься обо мне.

– Да, – ответила она. – Возьми это. – Она взяла со стола бутылочку со снадобьем, которое приготовила в тот день с особым усердием, чувствуя свою вину, и уверенно протянула ему. – Это убережет тебя от заражения.

Он взял склянку, и их пальцы на мгновенье соприкоснулись. Склянка казалась огромной в его руке, и он стал нервно теребить её, набираясь смелости.

– Ты заботишься обо мне, – произнёс он, словно заучивая катехизис.

Она кивнула.

– Я забочусь о тебе.

– А что если… я позабочусь о тебе?

Она взглянула на него и встретилась с его взглядом – решительным, непоколебимым и впервые заметила, что глаза у него тёмно-голубые, как вода в лагуне после шторма. Она не сразу поняла, что ей только что сделали предложение.

Она вздохнула, не спеша с ответом.

– Благодарю тебя, Салве, но… ведь… ты, наверное, ещё…?

– Мне уже семнадцать.

Его искривленным губам было нелегко выговорить это. Фейра постаралась скрыть удивление. Она даже не догадывалась о том, сколько ему лет. Уродство делало его гораздо моложе, но временами их беседы и прекрасное владение столярным ремеслом показывали, что он намного старше, чем кажется.