Пища любви - Энтони Капелла (2005)

Он свернул за угол и вышел на площадь. Впрочем, это место трудно было назвать площадью — просто открытое пространство, вокруг которого стояли дома и церквушка. Площадь была немощеная, по краям росли несколько лип, рядом возвышался огромный мемориал в честь победы над фашистами, представлявший Победу в образе обнаженной женщины, которую держат на руках несколько солдат. Великолепный аромат шел именно отсюда. Между мемориалом и церковью, перед маленьким баром, кто-то поставил жаровню. Полдюжины жителей стояли вокруг огня, склонившись над золотистым поросенком, который медленно крутился на вертеле над раскаленными углями. В лучах заходящего солнца были расставлены столики и стулья, кто-то поигрывал на аккордеоне, а несколько стариков танцевали. Полдюжины пар глаз уставились на подошедшего Бруно, но никто не проронил ни слова.

Впрочем, Бруно не обратил на это никакого внимания. «Я чувствую этот запах, — думал он. — Да, я хорошо его чувствую».

Однажды в детстве он купался в реке, и вода залилась ему в ухо. Несколько дней он плохо слышал, и никакие народные средства не помогали. А потом из уха вдруг вытекла теплая струйка, и слух вернулся. Бруно уже привык жить без него, и каждый звук казался ему новым и чистым. Теперь то же самое случилось с вкусовыми ощущениями. Каким-то чудом этой porchetta удалось то, с чем не справились лучшие блюда Эмилии-Романья. Его сверхчувствительные вкусовые рецепторы, потерявшие было способность работать, вдруг вернулись к жизни. Porchetta… Поросенок был сочного медового цвета, спинка, натертая солью, блестела, а ушки, носик и хвостик были завернуты в фольгу, чтобы эти деликатесы не обгорели. Несколько человек колдовали над огнем: один крутил вертел, другой поливал поросенка свиным жиром, а человек в фартуке и колпаке прокалывал мясо острым ножом, чтобы посмотреть, пропеклось ли оно в середине.

Целого молочного поросенка в качестве праздничного блюда готовят по всей Италии, но в каждой области по-своему. В Риме поросенка начинят его же собственными обжаренными внутренностями, на Сардинии — мясным фаршем с лимоном. Здесь, судя по всему, поросенок был фарширован сухарями и травами. Бруно отчетливо слышал аромат каждого компонента: finocchio selvatico — дикого фенхеля, чеснока, розмарина и оливок. Эти запахи смешивались с запахом жарящейся на огне свинины. С поросенка капал сок, и в углях вспыхивали языки зеленого пламени.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Бруно с тем, кто стоял к нему ближе всех — У меня сломалась машина, и я ищу, где бы переночевать.

Мужчина оправил свой старый коричневый костюм. Потом сделал вид, что тыльной стороной ладони сгоняет со лба назойливых мух, хотя никаких насекомых не было и в помине.

— Эй, Густа, — наконец позвал он.

На зов оглянулась стоявшая возле огня смуглая женщина. Бруно решил, что это хозяйка бара, и повторил свою просьбу.

Женщина удивленно посмотрела на него.

— Мы не сдаем комнаты. Если хотите, можете позвонить по телефону и вызвать тех, кто заберет вашу машину. Куда вы едете?

Куда он едет? Хороший вопрос. Ответа у Бруно не было, поскольку он уже несколько недель не пользовался картой. Он пожал плечами.

И тут в разговор включился еще один человек, тот, который был в фартуке. Он не обернулся, но Бруно услышал женский голос, который что-то бормотал.

Густа пожала плечами.

— Моя дочь говорит, что вызывать помощь из Акваланьи уже поздно, а Ханни, который обычно чинит машины, уехал в Бельсаро помогать брату чинить крышу. Если вам действительно нужно переночевать, можем сдать вам комнату. Как видите, мы готовим porchetta, так что другого ужина не ждите.