Безграничная - Синтия Хэнд (2015)

Интересно, он бы почувствовал себя лучше, если бы знал, что моя встреча с Такером прошла не намного лучше, чем с ним.

Он открывает глаза. — Возможно.

Вот черт. Блин.

Ладно, дальше. — Как бы это ни было интересно, я пришла сюда не для этого, — говорю я ему. — Я пришла поговорить об Анжеле.

— У нее появился ребенок? — заинтересованно спрашивает он. — Что она собирается с этим делать?

— Пока нет, — говорю я. — Пока. Но завтра она собирается поговорить об этом с Пеном.

Кристиан замирает. — Она хочет сказать ему о ребенке?

— Ну, она хочет сказать ему, что он отец ребенка. В этом и заключается ее план.

— Не очень хорошая идея, — говорит он, качая головой, как будто это самая плохая идея в мире. — Ей не стоит никому говорить о седьмом. Особенно Пену.

— Это не станет хорошей новостью, — соглашаюсь я. — Он не будет…счастлив. Ладно, посмотрим. Анжела помешана на этом. Я позвоню тебе завтра, когда вернусь.

Его брови сходятся на переносице. — Стой. Ты идешь с ней?

— Она просила меня пойти. То есть, она сказала, что я там, в видении, поэтому пойду.

Его рот кривится в неодобрении. — Тебе надо держаться подальше от этого.

— Это ее предназначение. Кроме того, мы уже встречались с Пеном, так что ничего нового он обо мне не узнает. Я пойду, чтобы морально ее поддержать.

— Ни за что. — Его зеленые глаза становятся ледяными. — Это слишком рискованно. Он — ангел. Он может понять, кто ты на самом деле.

— Он же не на стороне зла, чисто технически…

Кристиан усмехается. — Ты слышала, что твой отец сказал про ангелов, работающих на обе стороны. Пен хуже, чем Черные Крылья, так он сказал. Они никому не преданны. — Кристиан хватает меня за плечи, будто хочет втряхнуть в меня здравый смысл, но все, что он говорит, это: — Мы не можем просто так расхаживать перед двуличным ангелам.

— Работающим на обе стороны, — поправляю я его. — И я подумаю о костюме мажоретки171 и жезле.

— Не надо над этим шутить, — говорит он. — Я серьезно.

Я пытаюсь отойти от него, но он крепко меня держит.

— Не ходи, — говорит он. — Хоть раз в жизни будь осторожной.

— Не надо мной командовать, — говорю я, стряхивая с себя его руки.

— Не будь дурой.

— Не надо меня оскорблять, — я иду к двери.

— Клара, прошу тебя, — защищается он, его злость исчезает. Я останавливаюсь.

— Всю жизнь… ну, всю жизнь с того момента, как умерла мама, дядя предостерегал меня именно перед такими ситуациями. Не выдавай себя, никому. Не доверяй никому.

— Да, да, не разговаривай с незнакомыми ангелами. — Это был бы не самый подходящий момент рассказывать ему о том, что как раз сегодня я болтала с Семъйязой. Поэтому я не буду. — Я присутствую в ее видении.

— Кому как не тебе знать, что то, что случается в жизни не всегда совпадает с видением, — говорит он.

Это удар ниже пояса.

— Клара, — начинает он — я тоже видел тебя в своем видении. Что если это и есть то, что должно…

Я поднимаю руку. — Думаю, разговор окончен.

Завтра я пойду с Анжелой. Я буду там, где должна быть. Два шага позади нее. Не важно, что из этого выйдет.

И когда до полудня остается всего пятнадцать минут, 13 февраля, день, который Анжела выбрала, чтобы решить свою судьбу, мы выходим из общежития, чтобы встретиться с двуличным ангелом. Для этого случая она приоделась: на ней бардовая рубашка для беременных, обтягивающие джинсы с лентой вокруг живота, заменяющей молнию, вязаный свитер кремового цвета, оттеняющий ее сияющую кожу и синий оттенок черных волос. Она слегка подкрасилась, отказавшись от привычных подводки для глаз и темных губ, заменив их несколькими мазками тушью и розовым бальзамом для губ. На улице слишком тепло для февраля, и Анжела раскраснелась и вспотела под слоями одежды, но она стремительно идет, что удивительно для девушки в ее положении. Выглядит она здоровой, энергичной, прекрасной.