Святая - Синтия Хэнд (2013)

Кристиан вытирает кровь с лица. Его нос перестал кровоточить, но кровь там еще есть.

- Мой дядя убьет меня, - говорит он.

- Он может встать в очередь, - ответила я.

Он удивленно смотрит на меня. - Клара, я…

- Не смей говорить, что тебе жаль. Просто уходи.

- Я только…

- Уходи, - вновь посылаю я. - Я хочу, чтобы ты ушел, Кристиан. Я не хочу, чтобы ты был здесь. Ты мне не нужен.

Он сглатывает, засовывает руки в карманы и смотрит на меня тяжелым взглядом. Он верит мне.

- Убирайся отсюда, - говорю я вслух.

Он разворачивается и уходит в лес, где тени протянулись через деревья.

- Девушка, у тебя есть талант к притягиванию неприятностей, - сказала Билли, кладя руку мне на плечо.

Мне ли не знать.

После наступления темноты все люди идут домой. Дом остается удручающе пустым. Джеффри приходит домой оттуда, куда он исчезает каждый день, и уходит в свою комнату, не сказав ни слова. Я иду к двери маминого кабинета и открываю ее. Часть меня ожидает увидеть ее там, сгорбившуюся над компьютеров и пишущую код. Она бы посмотрела вверх и улыбнулась.

- Тяжелый день, милая? - сказала бы она.

Я сглатываю. Стараюсь напомнить себе, что она на небесах. Но я не могу представить это. Не могу почувствовать это.

Все, что я знаю, что она ушла и никогда не вернется.

В ту ночь я не могла уснуть. Я даже не уверена в том, чего хочу. Просто смотрю в потолок и наблюдаю за тенями на нем, очертаниями листьев на дереве за моим окном, которые двигаются взад и вперед.

Около полуночи начинает звонить телефон. Я жду, что кто-нибудь ответит на него, но никто этого не делает. Где Билли? Интересно. Когда папа вернется?

Телефон продолжает звонить своей одинокой песней. Я иду на кухню, снимаю трубку и смотрю на определившийся номер.

«КЛАРА» написано на нем.

Ха?

Мне звонит мой собственный телефон.

Я нажимаю «ОТВЕТИТЬ». Наконец я окончательно просыпаюсь.

- Алло?

Тишина.

- Алло? - говорю я после нескольких секунд молчания на той стороне линии.

- Привет, маленькая птичка.

Пожалуй, это самая странная вещь - услышать голос Семъйязы, не ощущая при этом горя. Почти как обычно беседовать с абсолютно обычным человеком, когда не нужно опасаться за свою жизнь и интересоваться, собираюсь ли я быть втянутой в ад. Странно, как я и сказала.

- Что ты хочешь? - спрашиваю я его.

Тишина.

- Ну, было приятно поболтать с тобой, но мне пора… - я начинаю класть телефон обратно. - Я должна похоронить мою маму завтра утром.

- Что? - говорит он. Его голос звучит по-настоящему потрясенным.

Он не знает.

- Пожалуйста, - говорит он через минуту с реальным отчаянием в голосе. - Что произошло?

- Ты знаешь о правиле сто двадцати лет, не так ли?

- Именно столько ей и было? Я знал, что он близка к смерти, но… мне сложно отслеживать человеческое время. Когда это произошло?

- Три дня назад. - Я чувствую вспышку гнева, хотя чувствую себя хорошо. Никаких эмоций, кроме грусти. - Итак, теперь ты не в состоянии снова причинить ей боль. - И вновь тишина. Думаю, возможно, он повесил трубку. Но затем он говорит:

- Я не чувствовал ее уход. Я должен был почувствовать его.

- Может быть, вы не были связаны, как ты думал.

- О, Мэг, - сказал он.

Вот тогда у меня и сорвало предохранитель. Мне кажется, у него нет права горевать. Он плохой парень. Он пытался убить ее. Он хотел привести ее в ад вместе с ним, не так ли? Он не заслуживает моей жалости.