— Паша считает, что она повелась на болтовню какого-то парня, — сказала я. — Что за глупости! Я в пятнадцать еще думала об учебе. Любила гулять одна, читать. Мне нравился один технарь с третьего курса. Но чтобы бегать за кем попало? Бред. Могла же она просто пойти в тишину и подумать?

Олег за спиной саркастично фыркнул.

— Она? — ехидно переспросил он. — Нет. Кто угодно, только не она. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но твой Паша прав.

— Он не мой!

— И все-таки он прав. В голове у этой девицы нет ничего, кроме инстаграма, сплетен и мальчиков. Наедине с собой она бы свихнулась от пустоты.

— Ты преувеличиваешь.

— Хотел бы! Но нет. Она — печальное подтверждение всех возможных стереотипов.

— Ладно, — я остановилась и развела руками. — И что ты предлагаешь?

— Для начала проверить в отеле, но будь я девочкой-подростком, ни за что бы не вернулся к родителям, когда мне разрешили гулять допоздна.

Я невольно представила своего босса девочкой-подростком и, не удержавшись, фыркнула от смеха.

— Не понимаю, что смешного? — нахмурился Олег.

— Прости, — я попыталась сохранить серьезность, но неожиданно для себя прыснула еще громче.

— Очень по-взрослому! — покачал он головой. — Наверное, представляешь меня в плиссированной юбочке и гольфиках?

— Теперь — да, — выдавила я сквозь слезы.

— С тобой невозможно разговаривать!

— Ну конечно, тогда лучше запихни язык мне в желудок, как сделал на танцполе.

— Что-то там ты не жаловалась!

— А ты попробуй, пожалуйся, когда начальство исследует твои гланды!

Олег замер на секунду, и я уже испугалась, что он сейчас разозлится окончательно, приготовилась извиняться, но он вдруг расхохотался.

— Знаешь, — сказал он, выдохнув. — Я много в жизни целовался, но еще ни разу не получал таких сомнительных комплиментов.

Он замолчал, и между нами повисла неловкая пауза. Непрошенные воспоминания о поцелуе оттолкнули нас в разные стороны. Мы стояли на мокром песке друг напротив друга, ласково шуршало море, глаза Олега влажно поблескивали в полумраке. Я не знала, как нарушить тишину, как себя повести, отчего-то все казалось странным и неуместным. Руки, ноги, — все стало каким-то чужим, и я чувствовала себя той самой сороконожкой, которая разучилась ходить.

— Ладно, — произнес он, вздохнув, и сунул руки в карманы. — Пойдем искать дочку Майоровых, пока она не влипла в историю.

И мы пошли к отелю. Рядом — но на безопасном расстоянии, чтобы ненароком не соприкоснуться и не усугубить и без того неловкую ситуацию.

— Ну что? — у входа в фойе к нам подскочил Паша. И судя по его побледневшему и перепуганному лицу, он тоже ее не нашел.

Олег молча качнул головой.

— В номер? — предложила я.

Паша сделал несколько шагов назад, посмотрел наверх, тихо шевеля губами и что-то подсчитывая.

— Нет, не думаю, что она там, — он указал на окно. — Там горит только ночник, значит, родители решили тряхнуть стариной. А в наших комнатах света нет.

— Ну, хоть кому-то сегодня повезло, — мрачно изрек Олег, и я бросила на него осуждающий взгляд: ну не сейчас же, в самом деле! — Ладно, ладно, — он поднял руки, делая вид, что сдается. — Согласен, это было чересчур. Пойдем, есть одна мысль, — и он уверенной походкой направился внутрь отеля к стойке ресепшн.

Что-то бегло спросил у парня в бордовом пиджаке, тот изобразил виноватое непонимание и красноречиво развел руками. Тогда Олег аккуратно протянул ему сложенную купюру, парень молниеносно сунул ее в карман, воровато оглянувшись и, подавшись вперед, что-то доверительно сообщил моему шефу.

— Пойдем, — Олег махнул нам рукой. — Номер триста двенадцать.

— Но… Как? Как ты так быстро?..