Останься только на время - Лина Мур (2018)

– Голова… болит… – шепчет девушка, издавая тихий стон.

– Сейчас. Потерпи, хорошо? Ты можешь. Знаю, что ты сильная, поэтому терпи. Ещё немного и будем дома, вызову Элеонор. Чёрт, я не знаю, где она живёт…

– Терпеть. Всегда терпеть и жить в темноте… не видеть света и избегать его, – перебивает меня.

Останавливаюсь на красный и поворачиваюсь к ней. Она настолько потерянная, странная, ещё больше прежнего. И другая. От неё не холодно, а веет чем-то очень приятным вроде слабости, так несвойственной ей.

– Прости меня, – шепчу я и тянусь к её волосам, растрёпанным и желающим жить своей свободной жизнью, а не подчиняться строгим правилам.

В этот момент Шай поворачивает голову, и моя ладонь ложится на её щёку. Замираю, как и она.

– Ты такая красивая, бабочка, и сейчас настолько нежная, что мне страшно, – ощущаю её прохладную кожу и хочется продолжать это делать. Но убираю руку и отворачиваюсь. Я не должен так чувствовать себя, словно домой вернулся. Словно вот сейчас мне сказали: «съёмка закончена». И я могу быть собой. Рядом с ней. Это убивает и ещё больше утягивает меня в пропасть, из которой не выберусь живым.

– Прикосновения… я не люблю, когда меня трогают. Ненавижу, когда меня пытаются сжечь… это больно… это подводит меня к двери, за которой прячется ад, – слышу в её шёпоте невероятные муки и сам испытываю то же самое, но устал бороться с собой. Не сегодня. Не сейчас. Хочу быть тем, кто я есть, хотя бы рядом с ней.

– Шай, как много ты скрываешь? – Тихо спрашивая, надавливаю на газ.

– Каждый что-то скрывает… кто-то самих себя… а кто-то пытается уберечь других. Я видела ад, он сжёг меня, заставил понять, насколько эта жизнь ничтожна. Моя жизнь… – я понимаю, что она вряд ли осознаёт, о чём говорит. Её мысли, которые сейчас в голове, и, возможно, мне удастся забраться в её душу глубже, распознать причины запретов.

– Ты неправа…

– Мотыльки… они же так необычны, даже не представляют насколько уникальны. Непостоянны. Живут слишком мало и, если не удастся переродиться, гибнут. Они ограничены, ломятся в стекло, умирая от этого. Мне не жаль… они на моих глазах погибают, а мне не жаль, – продолжает Шай, а я, замолкая, вслушиваюсь в её слова.

– На всё есть определённое количество времени… дружба – временна… отчаяние – временно… боль – временна… темнота – постоянна. Пейзажи меняются… а она нет. Огни такие яркие, голова кружится, – мотая волосами, хватается за виски.

– Шай, ещё немного. Говори со мной, просто говори. Расскажи что-то… не знаю… чёрт, не знаю, о чём спросить… сама, – надавливая на газ, крепче хватаю руль.

– Запрещено. Всё запрещено. Нельзя ломать систему. Сбой… холод… мне так жарко, безумно… мне жарко, – дышит хрипло, извиваясь на сиденье.

– Сейчас, кондиционер, – не глядя, рукой ищу выключатель и попадаю на кнопку радио, которое моментально заполняет салон.

– Нет… пожалуйста… нет… они придут… они все вернуться… нет… выключи, – Шай хнычет и это первый раз, когда слышу отчётливо панику в её голосе. Бросает в холодный пот. Быстро нажимаю на кнопку и одновременно настраиваю прохладный поток воздуха.

– Кто вернётся? Кто они? – Спрашивая, поворачиваюсь к ней всего на секунду, чтобы увидеть, как с силой сжимает своё горло. И это чертовски страшно. Снова. Не понимаю, какие языки пламени сейчас горят в ней, заставляя мучиться. Она делает именно это.

– Тишина… всегда должно быть тихо… услышу… распознаю… оборву… не доберутся. Я видела ад, который мне был подарен, и не позволю… только не его… не должен знать. Не должен. Он сгорит. По моей вине… сгорит… лучше забыть… должна забыть, – шепчет, словно безумная, мотает головой, а волосы рассыпаются по плечам.