В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

На станцию Биркенау поезд прибыл только 14 июля. Платформа была оцеплена солдатами с овчарками. Пассажирский вагон, в котором приехали беглецы, находился во главе поезда. Райнер приказал всем оставаться на местах. Сам же вышел на платформу с целью найти машину, чтобы добраться до Кракова, который находился в километрах шестидесяти от Освенцима. Тася, Галя и Эрих припали к окну с огромным желанием покинуть душный вагон. Там же стояли грузовики, готовые принять пленных, и врачи, которые сортировали прибывших узников, то есть решали судьбу людей. Ослабленных людей грузили в машины и везли сразу в газовые камеры. Более-менее стойких транспортировали в баню, а после селили в бараки с целью использования на тяжелых работах. Из вагонов на платформы падали трупы, которые тут же уносили к машинам люди в полосатых робах. После нескольких минут наблюдения за происходящим, девушки вернулись в купе, пораженные жестоким обращением немцев с пленными. Вскоре в купе вернулся Райнер.

– Через час в Краков поедет машина. Будем ждать здесь.

Время тянулось неумолимо медленно. Жара, крики и лай овчарок действовали на нервы. Примерно через час в купе заглянул солдат и доложил, что машина на Краков отходит через пять минут. Мужчины помогли Гале выйти из вагона. Доктор дал ей в помощь палочку, но передвигаться самостоятельно девушке было еще не очень комфортно. Галю посадили рядом с водителем в кабину, а Райнер, Эрих и Тася устроились на боковых сиденьях в кузове.

Через час с лишним путники прибыли в Краков и, перекусив в ресторане «Бизак», отправились на вокзал, узнать отправление ближайшего поезда в Германию. Через пару дней беглецы сели на поезд, идущий до Потсдама.

Чем ближе Райнер приближался к дому, тем ярче светились и сияли его глаза. В поезде он постоянно говорил и говорил. Словно маленькие бесята, в его глазах плясали смешинки. Он задавал настроение уже уставшим на нет девушкам. Это путешествие вымотало всех и морально, и физически. Они уже привыкли к патрулям, к проверкам документов. Всем хотелось одного: прибыть в конечный пункт их следования.

Ночь путники провели на вокзале и к обеду следующего дня, наконец-то, сели на поезд до Бремена. На главный вокзал ганзейского города путники прибыли поздно вечером. Райнер вышел на перрон и, набрав воздуха в легкие, выдохнул и расплылся в счастливой и довольной улыбке.

– Господин гауптштурмфюрер, я понимаю, что вы прибыли домой, но дайте выйти остальным! – шутил Эрих.

– Друзья, я не верю, что мы это сделали!

– Как видите, сделали! Только не привлекайте к себе внимания! Куда нам дальше?

– Друзья, мы сейчас находимся на северо-востоке центральной части города. Отсюда до дома километров двадцать. Машину просить опасно. Давайте отойдем в сторонку. Я схожу на вокзал. Попробую дозвониться до дома! Отец пришлет за нами машину.

– Давай, гауптштурмфюрер! Только нас не забудь! – продолжал шутить Эрих.

Галя, Эрих и Тася оглядывались вокруг слабо освещенного здания вокзала. Галка, вздохнув, присела на чемодан.

Райнер, чтобы не терять время, сразу направился к руководству вокзала. Когда немец набирал номер телефона родительского дома, его руки немного дрожали, а в голове вихрем несся рой мыслей: а живы ли? Как отнесутся к его поступку? Как, наконец, воспримут Тасю? Пока шли гудки, ему казалось, что проходит целая жизнь. В висках стучало так, что, когда в трубке послышался голос, он не сразу сообразил, что это голос отца.

– Але! Что вы молчите?

Райнер лихорадочно подбирал слова. Ему не хотелось в чем-то проколоться на последнем этапе его долгого пути.

– Это поместье фон Нортембергов? – спросил Райнер.

На другом конце провода вдруг стало как-то тихо. Казалось, отец перестал дышать.

Барон узнал бы этот голос из тысячи голосов. Этот приятный бархатистый тембр. «Неужели ему удалось бежать?» – подумал старший Нортемберг.

– Генрих, кто так поздно? – спросила раздраженно Амалия.