В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

В толпе послышался гул. Люди оглядывались друг на друга в надежде, что это блеф. Солдаты начали выхватывать из толпы людей и швырять к трибуне. Люди обратились в бегство, но выстрелы и несколько упавших людей заставили их остановиться. Люди, попавшие в число смертников, падали на колени и просили о пощаде. Кенинг отдал приказ офицеру, и тот подвел к нему двух внешне приятных женщин и троих подростков.

– Немецкое командование дает вам шанс оправдать свое доверие. Вас отпустят, если вы добровольно согласитесь работать в публичном доме и обслуживать немецких солдат, – обратился Кенинг к женщинам, буравя их своим орлиным взглядом.

Женщины молча смотрели на офицера, словно не понимая, о чем речь. Кенинг ухмыльнулся и подал знак солдатам вернуть их назад. Только тогда до них дошел смысл сказанного, и они дали свое согласие.

– В полицейском участке напишите заявление на работу на имя бургомистра, отправитесь в гостиницу «Чайка», пройдете там осмотр у врача и получите инструкции по работе. Если не выйдете на работу, ваши семьи будут расстреляны. А вы, – обратился он к подросткам, – послезавтра отправитесь в Германию. Ваша неявка на станцию будет означать расстрел ваших семей.

Освобожденных от расстрела людей повели в сторону полицейского участка. На площади зависла тишина. Галка наблюдала за происходящим из окна комендатуры. Слезы ненависти душили ее. «Неужели расстреляют?» – задавалась вопросом Галя.

– Вчера во время обысков были арестованы пять человек за хранение ружей и радиоприемников. Повторяю, кто забыл сдать вышеупомянутые предметы, того ждет смертная казнь.

Кенинг дал команду солдатам стрелять, резко повернулся и пошел в здание комендатуры. Послышались выстрелы, крики людей, плач детей и женщин. Немцы выстрелами в толпу останавливали людей и не давали приблизиться к убитым. Солдаты прикладами автоматов разгоняли людей. Родственники и знакомые убитых ждали, когда им позволят забрать тела.

Так немцы начали обнажать свое истинное лицо. Это событие послужило для многих толчком бежать из города и пробовать оказывать сопротивление гитлеровским оккупантам.

************************************

Райнер был крайне возмущен. Он не одобрил приказ Кенинга. Зачем настраивать против себя людей, и то испытывающих недоверие к немцам. «Как чудесно начинался этот день, – думал про себя Райнер. – А ведь Таисия будет думать, что я тоже причастен к расстрелу. Когда же все это закончится?»

Когда он вошел в кабинет, прямо на него смотрели полные слез глаза переводчицы.

– Галя, мне нечего вам сказать. Но я хочу, чтобы вы знали, что я противник таких мер наказания, но не в силах влиять на решения господина Кенинга.

Галя села за стол, обхватив руками голову.

– Галина, это война. Ни вы, ни я в этом не виноваты. Возьмите себя в руки. Я не знаю, к чему приведет эта война, но сейчас вы работаете на Германию. Вам надо с этим смириться. Сегодня я отпущу вас раньше.

Девушка сидела молча, не прикасаясь к бумагам. Райнер понимал ее состояние и больше ее не трогал. Но, когда в кабинет вошел Кенинг, она взяла ручку и начала работать или, по крайней мере, делала вид.

– Райнер, дружище. Предлагаю поехать пообедать в ресторан! Думаю, нас сегодня накормят.

– Я не против, господин оберст, – ответил Райнер, встал из-за стола и направился к выходу.

Кенинг посмотрел в сторону Гали, хотел что-то сказать, но Нортемберг так быстро собрался, что Альтман махнул рукой, и офицеры направились к машине.

– Поедем на моей, – сказал Кенинг, приглашая Райнера сесть.

– Минутку, господин оберст.

Райнер дал указания Эриху отвезти Галю домой, но ни при каких обстоятельствах не везти к подруге.

Водитель прекрасно понял Райнера. Но не понимал, как он скажет об этом Гале.

– Что там у вас, Райнер? – спросил Альтман Нортемберга, севшего в машину.