Чужая боль - Нидейла Нэльте (2018)

Кивает, ох, не знаю, искренне ли. Ведь будет гордо на себя удары принимать и не позвонит… Ладно, что могла сделала, настаивать бесполезно: всё равно по-своему поступит. Надеюсь, никто штурмом дом брать не станет. Это поле ещё… Хочу сказать, если не будет получаться, чтобы в садике долго не сидел. Но понимаю, насколько это его заденет. Так что придётся изводиться и переживать, как он тут… Никакой красоты не захочется!

Антер

Провожаю её до двери, не хочет, чтобы в машину усаживал. Долго смотрю через узкое зеркальное стекло, одно из тех, что находятся по краям двери. Как достаёт коммуникатор, не формируя картинки прижимает плечом к уху — кто-то позвонил. Одновременно извлекает из сумочки пульт от машины.

Сегодня пасмурно и прохладно, на ней какие-то обтягивающие штанишки до колен и блузка под старину, на пуговицах. Не могу оторвать взгляда, какая же она красивая. Садится в гравикар, уезжает, стою, прихожу в себя. В душ, что ли, сходить, охладиться?

Тамалия

— Ориду помнишь? — Свелла представляет увязавшуюся за ней девчонку. Как не помнить, та рыжая тварь, что участвовала в отбирании пульта Антера. И ещё к Халиру липнет. Улыбаюсь приветливо:

— Конечно!

А вообще, я жадная, кажется. Добавляю с некоторым смущением:

— Только я ж на троих заказывала… Не знаю, вдруг у них всё занято?

— Ничего, я договорилась, — с некоторой надменностью сообщает Орида. — И сама за себя заплачу, не переживай.

— Да? — тяну растерянно. — Ну ладно…

Появляется шикарный открытый гравикар, с него сходит Олинка, всё с тем же рабом, с которым на вечеринке была, последнее увлечение. Бедняга снова в кожаных брюках и жилетке, сегодня хоть и не сильная жара, а всё равно умереть можно в таком одеянии. Как обычно поводок на шее, невысокая Олинка так его тянет, что раб вынужден идти слегка пригнувшись, у меня руки начинают чесаться от желания достать дес-шокер и разрядить в неё.

Да уж, без яркой боевой косметической раскраски девочка прямо на себя не похожа. Глаза не выразительные, ресницы короткие, губы не яркие. Хотя, признаться честно, смотрится значительно милее. Если не знать, что внутри скрывается.

— Привет! — сообщает радостно, оглядывается, замечает только неизменную Аниту и ещё Оридиного раба, снова оглядывается, словно не верит себе, смотрит на меня:

— Ты что, одна?

— А с кем мне быть? — удивляюсь, направляясь ко входу. — Ну что, идёмте? Наслаждаемся?

— А Антер где? — не отстаёт, Свелла косится осуждающе, но Олинке, кажется, всё равно, лишь бы ответ получать.

— Дома, — пожимаю плечами с недоумением, — а где ему быть?

— А почему не взяла?

— А зачем он мне здесь? Он мне дома массажи отрабатывает, а тут для чего сидеть будет? Лучше что полезное сделает, вот поле установит, квартиру вычистит. Он же у меня один на все случаи.

Заходим в светлый зал, специально для нас выделен с четырьмя кушетками, трюмо и массой других приспособлений, без которых похорошеть просто невозможно. Хмыкаю с тоской, полдня на это убить…

Олинка свирепо тянет цепочку, заставляя парня опуститься на колени, кажется, хочет стукнуть его, злость сорвать, но сдерживается. Ну да, приличное общество, общественное место.

Нас встречают по высшему разряду, рабы-рабыни, вокруг каждой вьются, не знаю, как кого, а меня слегка тошнит.

— Меня пусть девушки обслуживают, — сообщает Свелла. У рабов происходит рокировка, я киваю:

— Да, меня тоже, наверное… Хотя нет, я всё-таки работаю над собой. Антера вон уже победила, так что мне всё равно. Олинка, Орида, а вы своих можете куда-то деть на время? А то если они будут стоять и пялиться… всё-таки не профессиональные массажисты.

— Тебе неприятно? — спрашивает Олинка.

— Мне тоже! — встревает Свелла, и я на миг пугаюсь, чтобы Олинка не решила своего наказать. Но нет, пронесло, Олинка кривится в сторону раба:

— Не смущай девочек, иди в рабскую комнату и жди меня там.