Чужая боль - Нидейла Нэльте (2018)

Да и не известно ещё, кто под этой внешностью скрывается. Вдруг как выяснишь, что у неё на уме, снова жить не захочется? Все хозяева — скоты редкостные.

Но сегодня вместо ожидаемого вечера кошмаров, когда новый хозяин экспериментирует, рассматривает реакции и проверяет порог выносливости, вышел, можно сказать, и неплохой вечер. Неприятный и тяжёлый для моего самолюбия, но ведь без этой дикой боли. Переживу.

Нужно пока поспать. Вдруг завтра что изменится, какая-нибудь возможность представится?

Вдруг она меня своей подруге всё же отдаст, а та на другую планету улетит…

В грёзах о том, как вырываюсь на свободу, отключаюсь.

Тамалия

С утра подскакиваю ни свет, ни заря, споласкиваюсь, нервы на пределе, бросаюсь к Антеру в комнату, заглядываю тихонечко. Спит. Лицо расслабленное, а я так боялась, что кошмары начнутся. Хотя они, наверное, еще впереди.

Спи, мой хороший. Отдыхай.

Тихо-тихо прикрываю дверь — небось приучен подскакивать при перемене дыхания хозяина — оставляя замок открытым. Спускаюсь, запускаю комбайн, делаю лёгкую разминку. Снова споласкиваюсь. Ем.

Время к одиннадцати. Начинаю переживать. Не выдерживаю, опять тихонько заглядываю в комнату.

Надо же, уже поднялся! Оделся даже, в лёгкие спортивного вида брюки и футболку из моего пакета. Стоит у окна, рассматривает небольшой садик — окно спальни выходит не на дорогу — и соседские коттеджи со своими садиками дальше.

— Думала, ты спишь ещё, — улыбаюсь. Резко оглядывается, прямо в движении опускаясь в любимую позу покорности:

— Простите, госпожа… Вы не сказали, что мне делать с утра, и я… ждал, когда позовёте.

— М-ммм… идём поешь, и всё обсудим.

Кивает, посматривает настороженно.

— Вставай-вставай, — говорю. Поднимается. Проходим в кухню-столовую. Усаживаю на сидение. Смотрит, как я достаю из комбайна его тарелку.

— Госпожа… может я сам… — с некоторым смущением.

— Да я уже, — улыбаюсь. — Завтракай.

Сажусь рядом, смотрю, как он ест не слишком вкусную, но полезную порцию, не позволяя себе кривиться или выражать неудовольствие.

— Как спал? — спрашиваю.

— Спасибо, госпожа, давно так не спал…

Надеюсь, искренне.

— Так вот, — продолжаю. — Ты, наверное, понимаешь, почему я тебя закрываю на ночь.

— Как вам будет угодно, госпожа.

— Я хочу, чтобы ты понимал.

Смотрит.

— Я понимаю, — вроде бы осознанно.

— Хорошо. С утра, как только просыпаюсь, сразу же открываю твою комнату, тебе вовсе не обязательно сидеть в ней. Можешь идти есть, умеешь пользоваться комбайном?

Кивает.

— В общем, занимайся, чем нравится, если только мне не нужно куда-нибудь идти.

— Я всегда буду сопровождать вас?

— Пока да.

Антер

Пытаюсь систематизировать правила. Кажется, она не может понять, для чего я ей и что со мной делать. Или наоборот, слишком хорошо понимает всё, включая моё состояние, и получает удовольствие, умалчивая и недоговаривая.

Никогда не ел с Амирой на кухне. Либо со всеми рабами, либо ей взбредало устроить какой-нибудь «романтический обед». Кажется, меня сейчас снова начнёт тошнить. Поскорее выгоняю старуху из своих мыслей. Надеюсь, никогда больше её не увижу!

Сидеть вместе на кухне, это так… по-домашнему. Но не расслабляюсь. Господа ничего не делают без причины, а госпожи здесь, на Тарине, и подавно. Жду момента, чтобы чего-нибудь не упустить.

— Скоро идти, — говорит. — Оденься, пожалуйста, во что-то из того, что мы вчера приобрели.

— Вы забыли приобрести ошейник, — напоминаю. — Или пояс.

— Это обязательно? — хмурится.

— Ну… все надевают.

— Если не обязательно, обойдёмся.

— Что именно надеть? — уточняю.

— Мы же уже выяснили: вкусы у нас совпадают. Оденься так, чтобы себе нравиться.

— Повинуюсь, моя госпожа, — склоняю голову. Хмурится не слишком довольно. Что я такое сказал? Спешу уйти переодеваться.