Ведьмак - Анджей Сапковский

— Этот замок, — задумчиво проговорила Филиппа, совершенно не обращая внимания на сообщниц. — Этот замок… Рыс–Рун… следует уничтожить. Превратить в развалины, в груду кирпичей и камней. А когда об этом деянии начнут слагать легенды и сказания, надо будет подвергнуть их тщательной цензуре. Вы улавливаете мою мысль?

— Вполне, — кивнула молчавшая до того Францеска Финдабаир.

Ида Эмеан, тоже молчавшая, позволила себе многозначительно фыркнуть.

— Я… — Фрингилья Виго все еще сидела словно оглушенная. — Я действительно не понимаю… Как такое могло случиться…

— Ох, — после очень долгого молчания сказала Шеала де Танкарвилль, — ничего особенного, мазель Виго. Идеальных людей не бывает.

Филиппа тихонько прыснула в кулак. Ассирэ вар Анагыд вздохнула и воздела глаза к потолку.

— В конце концов, — добавила Шеала, выпятив губы, — с каждой из нас такое когда–нибудь да случалось. Каждую из нас, здесь сидящих, когда–нибудь обольстил, использовал, обманул и выставил на посмешище какой–нибудь мужчина.

Глава 5

«Дитя, я пленился твоей красотой,

Неволей иль волей, а будешь ты мой».

«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;

Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Все уже когда–то было, все уже когда–то случилось и все уже когда–то было описано.

Высогота из Корво

Полдень сошел на лес зноем и духотой, а совсем еще недавно темная, как жадеит, гладь озера запылала золотом, заиграла солнечными бликами. Цири пришлось заслонить глаза рукой: отраженный от воды свет слепил, отзывался болью в зрачках и висках.

Она проехала сквозь прибрежные заросли, загнала Кэльпи в озеро, так чтобы вода покрыла кобыле колени. Вода была настолько прозрачной, что в отбрасываемой лошадью тени Цири даже с высоты седла различала цветную мозаику дна, беззубок и водоросли. Видела она и маленького рака, с чувством собственного достоинства ползущего меж камней.

Кэльпи заржала. Цири дернула поводья, выехала на мель, а не на берег, потому что берег был песчаный, выстланный камнями, а это не позволяло ехать быстро. Кобыла пошла вдоль самой кромки, ступая по твердой гальке дна. И почти сразу — рысью, а в этом–то Кэльпи была мастерицей, не хуже настоящей ездовой лошади, которую тренировали не под седло, а для брички или ландо. Но Цири быстро пришла к выводу, что рысь — все же слишком медленно. Ударом пяток и голосом Цири послала кобылу в галоп. Они неслись в блестящих на солнце, как капли расплавленного серебра, брызгах разлетающейся во все стороны воды.

Цири не замедлила темп даже тогда, когда увидела башню. Мчалась быстро, так быстро, что обыкновенная лошадь, наверно, пала бы. Но в дыхании Кэльпи не пробивалось ни малейшего храпа, а ее галоп по–прежнему был легок и непринужден.

Она влетела во двор со всего разгона, под звон копыт, остановила кобылу так, что несколько мгновений копыта скользили по плитам с протяжным скрежетом. Остановилась совсем рядом с поджидавшими у башни эльфками. Чуть ли не наехав на них. Это доставило ей удовольствие, потому что две из них, обычно невозмутимые и бесстрастные, сейчас невольно попятились.

— Не бойтесь, — фыркнула она. — Не задавлю. Если не захочу.

Эльфки быстро успокоились, лица снова разгладились, глаза стали равнодушно–самоуверенными.

Цири соскочила, — вернее, спорхнула с седла. В глазах у нее был вызов.

— Браво, — сказал светловолосый эльф с треугольным лицом, выходя из тени под аркой. — Отличный спектакль, Loc’hlaith.

Когда она вошла в Башню Ласточки и оказалась среди цветущей весны, он назвал ее так же. Loc’hlaith. Но это было давно, и на Цири такие вещи уже перестали действовать.