Ведьмак - Анджей Сапковский

— И пора уж, — проговорил у них за спиной Щук с явным ехидством.

Ландскнехт обернулся, но промолчал.

— Ну, так присядем, — предложил Мэльфи, — дадим культяпам передохнуть. Этому войску конца–края не видно, много времени пройдет, пока дорога освободится.

— Посидим, — сказал торговец, — вон там, на горке. Оттуда обзор получше.

Прошла реданская конница, за ней, взбивая пыль, маршировали пращники и щитоносцы. Дальше уже виднелась колонна идущих шагом латников на лошадях.

— Вон те, — указал на латников Мэльфи, — под другим знаком идут. У них черные штандарты, чем–то белым напестренные.

— Эх, глухое захолустье. — Ландскнехт глянул на него. — Герба собственного короля не знаешь. Это ж серебряные лилии, голова садовая.

— Черное поле, усеянное серебряными лилиями, — сказал Ярре, и ему тут же захотелось показать, что уж кто–кто, а он–то не глухое захолустье. — На давнем гербе королевства Темерии, — начал он, — был изображен шагающий лев. Но темерские коронные князья пользовались измененным гербом: добавляли к щиту дополнительное поле с тремя лилиями, потому что в геральдической символике лилия есть знак королевского сына, наследника трона и скипетра.

— Мудрила засраный… — прошипел Клапрот.

— Пусть говорит, а ты заткнись, конская морда, — грозно сказал ландскнехт. — Продолжай, парень. Это интересно.

— А когда принц Гоидемар, сын старого короля Гардика, шел в бой против повстанцев дьяволицы Фальки, темерская армия именно под его началом, под его гербом с лилиями, билась и победила решающим образом. И когда Гоидемар после отца унаследовал трон, он в память о тех победах и чудесном избавлении жены и детей из вражеских рук сделал королевским гербом три серебряные лилии на черном поле. А позже король специальным рескриптом государственный герб изменил тем, что усеял черный щит серебряными лилиями… Таким он и остался, темерский герб, до сих дней. В чем все вы легко можете убедиться сами, поскольку по тракту идут как раз темерские копейщики.

— Очень ловко, — сказал торговец, — все это ты нам объяснил, юноша.

— Не я, — вздохнул Ярре, — а Ян из Аттре, ученый геральдик.

— Да и ты не хужее. Видать, тоже ученый.

— В шамый раш для рекрута, — вполголоса буркнул Щук, — чтобы дать прикончить шебя под шеребряными лилиями жа короля и Темерию.

Послышалось пение. Гортанное, воинственное, гулкое как штормовая волна, как грохот приближающейся бури. Следом за темерцами шла ровным плотным строем другая армия. Серая, почти бесцветная кавалерия, над которой не развевались ни хоругви, ни штандарты. Перед едущими во главе колонны командирами несли украшенный конскими хвостами шест с поперечиной, к которой были прибиты человеческие черепа.

— Вольная Компания, — указал на серых всадников ландскнехт. — Кондотьеры. Наемное войско.

— Сразу видать, — вздохнул Мэльфи, — боевые. Мужик к мужику! А уж ровненько идут, будто на параде.

— Вольная Компания, — повторил ландскнехт. — Посмотрите, кметы и желторотики, на настоящих солдат. Эти уже в бою побывали, именно они, кондотьеры, что шли под знаменами Адама Пангратта, Молли, Фронтина и Абатемарко, перевесили чашу весов под Майеной, благодаря им развалилось нильфгаардское кольцо, их надо благодарить за то, что крепость освобождена.

— Головой ручаюсь, — добавил другой, — боевые и мужественные люди, кондотьеры, в битве не отступают, что твоя скала. Хоть и за деньги Вольная Компания служит, как из их песни понять можно.

Отряд приближался, песня гремела все сильнее и громче, но на удивительно грустной и злой ноте.

Нам не нужны ни почести, ни троны,

Нам не милы поблажки королей.

А нам нужны за нашу кровь и стоны

Дукаты, те, что солнца посветлей.

Штандарты не целуем мы и руки,

Нам почести и слава ни к чему,

Мы терпим боль, презрение и муки,

Лишь поклоняясь злату одному.