Ведьмак - Анджей Сапковский

— Нет. Зато есть основания опасаться, что борьба с преступностью осуществляется здесь быстро, масштабно и немелочно, без тщательного выяснения — виновен или не виновен. Ну что ж, возможно, это всего лишь карикатурное упрощенчество, типичное для тупого нордлинга. Смею заметить, что нордлинг по–прежнему не понимает, каким образом префект Ридбруна намерен сохранить ему жизнь.

Фулько Артевельде несколько секунд молча рассматривал Геральта. Потом хлопнул в ладоши.

— Ввести ее, — приказал он явившимся солдатам.

Геральт несколькими глубокими вздохами успокоил себя, поскольку неожиданно возникшая мысль заставила его вспотеть, отчаянно забилось сердце. Через секунду ему пришлось еще несколько раз глубоко вздохнуть, пришлось даже — что было уж совсем невероятно! — проделать Знак спрятанной под столом рукой. А результат — не менее невероятно — был нулевой. Его кинуло в жар. И в холод.

Потому что часовые втолкнули в помещение Цири.

— О, гляньте–ка, — сказала Цири, как только ее усадили на стул и сковали руки за спинкой. — Гляньте, что кот приволок!

Артевельде проделал короткое движение рукой. Один из солдат, огромный детина с лицом не очень смышленого ребенка, неторопливо размахнулся и треснул Цири по лицу так, что аж стул покачнулся.

— Простите ее, милсдарь, — сказал солдат извиняющимся тоном и на удивление мягко. — Молодая, глупая. Дикая.

— Ангулема, — медленно и проникновенно проговорил Артевельде, — я обещал выслушать тебя. То есть выслушать твои ответы на мои вопросы. Твои шуточки я слушать не намерен. За них ты будешь наказана. Поняла?

— Да, дядечка.

Жест. Шлепок. Стул закачался.

— Молодая, — бухнул солдат, потирая руку о бедро. — Дикая…

Из курносого носа девушки — Геральт уже видел, что это не Цири, и не мог надивиться своей ошибке — вытекла тонкая струйка крови. Девушка сильно хлюпнула носом и хищно усмехнулась.

— Ангулема, — повторил префект. — Ты меня поняла?

— Так точно, господин Фулько.

— Кто это, Ангулема?

Девушка снова хлюпнула носом, наклонила голову, вытаращила на Геральта огромные глазищи. Карие, не зеленые. Потом покачала растрепанной гривой светлых волос, непослушными прядками падающими на брови.

— Никогда в жизни его не видела. — Она слизнула с губы кровь. — Но знаю, кто он такой. Впрочем, я вам уже говорила, господин Фулько. Дней десять тому, как он пересек Яругу и направляется в сторону Туссента. Так иль нет, беловолосый дядечка?

— Молодая она… Дикая, — быстро сказал солдат, с некоторым беспокойством поглядывая на префекта. Но Фулько Артевельде только поморщился и покрутил головой.

— Ты и на эшафоте будешь дурь нести, Ангулема? Ну ладно, пошли дальше. С кем, по–твоему, этот ведьмак Геральт путешествует?

— И тоже я вам это уже говорила. С красавцем по имени Лютик, который трубадурит и лютню с собой таскает. С молодой женщиной, у которой темно–блондинистые волосы, отрезанные по шейку. Ее имени не знаю. И с мужчиной одним, без описания, имя тоже не называлось. Всего их четверо.

Геральт положил подбородок на фаланги пальцев, с любопытством разглядывая девушку. Ангулема не опустила глаз.

— Ну, у тебя и глазищи, — сказала она. — Не глаза — глазяры!

— Дальше, дальше, Ангулема, — поторопил, морщась, господин Фулько. — Кто еще входит в ведьмачью компанию?

— А никто. Я ж сказала — четверо их. Ушей нет, что ль, дядечка?

Жест. Шлепок. Потекло. Солдат помассировал руку о бедро, воздержавшись от замечания о дикости и молодости.

— Лжешь, Ангулема, — сказал префект. — Сколько их, второй раз спрашиваю?

— Как хотите, господин Фулько. Как хотите. Воля ваша. Двести! Триста! Шестьсот!