Ведьмак - Анджей Сапковский

— Я дала слово, — холодно сказала Шеала де Танкарвилль. — Я дала свое слово, что за помощь отплачу помощью. Ваше королевское величество может спать спокойно.

— Очень бы хотелось, — вздохнула Зулейка. — Очень. Кстати, коли уж разговор зашел о снах… Король начинает что–то подозревать. Эти сны удивляют его, а король, когда его что–то удивляет, становится подозрительным.

— Значит, на некоторое время я перестану насылать на короля сны, — пообещала чародейка. — Относительно же сна вашего величества повторяю, вы можете спать спокойно. Принц Танкред расстанется с дурным обществом. Перестанет посещать замок барона Суркратасса, бывать у госпожи де Байсемур. И у жены реданского посла тоже.

— Он никогда не станет бывать у этих персон? Никогда?

— Персоны, о которых идет речь, — в темных глазах Шеалы де Танкарвилль вспыхнул странный огонек, — уже не отважатся приглашать и совращать с праведного пути принца Танкреда. Не отважатся никогда. Ибо будут знать о последствиях таких шагов. Я ручаюсь за то, что говорю. Ручаюсь также за то, что принц Танкред возобновит учебу и будет прилежным учеником, серьезным и уравновешенным юношей, перестанет гоняться за юбками. Успокоится… до того момента, когда мы представим ему Цириллу, княжну Цинтры.

— Ах, если б я могла в это поверить! — Зулейка заломила руки, возвела очи горе. — Если б могла поверить!

— В могущество магии, — Шеала де Танкарвилль улыбнулась даже неожиданно для себя самой, — порой трудно поверить, ваше королевское величество. Впрочем, так оно и должно быть.

* * *

Филиппа Эйльхарт поправила тонюсенькие как паутинка бретельки прозрачной ночной рубашки, стерла последние следы губной помады. «Такая умная женщина, — недовольно подумала Шеала де Танкарвилль, — а не может удержать свои гормоны в узде».

— Можно говорить?

Филиппа окружила себя сферой секретности.

— Теперь да.

— В Ковире все сделано. Положительно.

— Благодарю. Дийкстра уже уехал?

— Еще нет.

— В чем задержка?

— Он ведет переговоры с Эстерадом Тиссеном, — скривила губы Шеала де Танкарвилль. — Как–то странно они пришлись друг другу по вкусу, король и шпион.

* * *

— Ты знаешь шуточки о нашей погоде, Дийкстра? О том, что в Ковире есть только две поры года…

— Зима и осень. Знаю.

— А знаешь ли ты признаки, позволяющие установить, что в Ковире уже наступило лето?

— Нет. Какие?

— Дождь становится чуточку теплее.

— Ха–ха!

— Шутки шутками, — серьезно сказал Эстерад Тиссен, — но все более ранние и долгие зимы меня немного беспокоят. Это было предсказано. Ты, полагаю, читал пророчества Итлины? Там говорится, что настанут десятки лет непрекращающегося холода. Некоторые утверждают, что это не более чем аллегория, но я немного побаиваюсь. В Ковире однажды уже случились четыре года подряд холода, непогоды и неурожая. Если б не мощный поток продуктов питания из Нильфгаарда, люди начали бы массами умирать от голода… Ты представляешь себе это?

— Честно говоря, нет.

— А я — да. Охлаждение климата может всех нас погубить. Голод — это враг, с которым чертовски трудно бороться.

Шпик задумчиво кивнул.

— Дийкстра?

— Ваше королевское величество?

— У тебя в стране уже наступил мир и покой?

— Не вполне. Но я стараюсь… установить…

— Знаю. Об этом говорят громко. Из тех, что совершили предательство на Танедде, в живых остался только Вильгефорц.

— После смерти Йеннифэр — да. Знаешь, король, что Йеннифэр скончалась? Погибла в последний день августа при загадочных обстоятельствах на пресловутой Седниной Бездне между Островами Скеллиге и полуостровом Пейкс де Мар.

— Йеннифэр из Венгерберга, — медленно проговорил Эстерад, — не была предательницей. Она не была сообщницей Вильгефорца. Если хочешь, я представлю тебе доказательства.